Тем, кому вышеприведенный исторический экскурс ничего не дал в познавательном плане могу сказать: Вы являетесь довольно широко информированной (и, по всей видимости, образованной, по крайней мере, в истории) личностью. Однако я уверен, что подавляющее большинство читателей мало или практически ничего не знают о монгольской (yже ойратской, и еще yже калмыцкой) истории и большинство фактов, приведенных в обзоре, являются для читателей новостью. Это неудивительно, поскольку в наше время (как впрочем и раньше) подача информации является тем орудием, которым формируется общественное мнение и которым государство влияет на умы людей. Начинается это влияние с ранних детских лет (сказки, мультфильмы и пр.), продолжается в школе и далее во взрослой жизни (СМИ, художественная и специальная литература, кино).
Итак, о чем мы никогда не узнаем из российских учебников истории.

Создав великое государство «Икэ Монгол Улус», аналогом которого в наши дни может считаться разве что ООН, монголы, не располагая громадными людскими и прочими ресурсами установили на всей его территории единые законы, невысокие (даже по современным меркам) налоги, способствовали сохранению исходных религий для всех народов, вошедших в состав их государства, а также эффективно пресекали все попытки сепаратизма. Поэксперементировав с различными видами письменности оставили старую (введенную по всей видимости еще до эпохи Чингис-хана), на основе уйгурского письма, а на территории Китая первыми в мире ввели бумажные деньги. Современная Организация Объединенных Наций сейчас вряд ли может показать хотя бы половину перечисленных достижений. Но, несмотря на это, в большинстве государств, прежде входивших в монгольский улус, история писалась в стиле современного черного пиара. По всей видимости, это происходило из-за того, что большинство подвластного населения имело очень отличающийся от монгольского менталитет.
Одним из достижений, которое подарили современному миру монголы XIII в. стали институт посольств и дипломатической неприкосновенности. Сегодня мало кто об этом знает, но это так. Гумилев (1970) отмечал, что в XII-XIII вв. эта дипломатическая неприкосновенность для большинства народов была непривычна. Китайцы, тюрки-мусульмане и европейцы практиковали убийство послов и парламентеров. Согласно монгольским взглядам на жизнь, они совершали этим самый тяжелый грех (убийство доверившегося), и поэтому монголы так жестоко расправились и с Сунским Китаем, и с хорезмшахом Мухаммедом, и с русскими князьями на Калке, и с венграми на реке Шаяве. Но уцелевшие китайцы, иранцы, русские и венгры долго не могли понять связи между убийством монгольских послов и последовавшим истреблением их соотечественников. Им казалось, что одно дело, когда они убивают, а другое - когда они сами становятся жертвами! Поэтому они считали монголов чудовищами, забывая о том, что каждое следствие имеет причину.
Помимо дипломатической неприкосновенности монголы подарили миру идею заповедников, которая приобрела, в связи волнениями мировой общественности по поводу охраны окружающей среды во второй пол. XX в. второе дыхание. Заповедные зоны были учреждены первыми Великими монгольскими ханами для охраны животных от охоты на них посторонних лиц. Охотиться в этих зонах позволялось только каганам и членам их семей. Пережитки этого встречаются сегодня на территориях правительственных дач, где право охоты имеют только первые лица государства и их зарубежные гости.
Одним из следствий пребывания в составе единого монгольского улуса, было объединение разрозненных русских княжеств, и образование российского государства с централизованной властью, аппарат которой являлся практически копией монгольского оригинала. Развиваясь, это государство распространилось по большей части Северной Евразии и, как известно, существует в виде федерации 80-ти с лишним субъектов и по сей день.
Пребывание российских княжеств в составе монгольского улуса отразилось не только на государственном устройстве, но и на материальной культуре и языке восточных славян. Некоторые остатки этого влияния мы можем наблюдать и сегодня. Так например военный русский доспех (XIII в. и несколько позже) - калька или почти калька восточных оригиналов, косоворотки, кафтаны, валенки, и вообще стиль одежды и преобладание в ней ярких насыщенных цветов являются прямым следствием влияния на славянские группы культур с территорий современных Китая, Монголии и Средней Азии при посредничестве собственно монгол в XIII в. В наши дни те же доспехи, яркая одежда и прочие атрибуты (косоворотки, валенки, шапки-ушанки) считаются истинно русскими и разные их вариации используются в этом качестве в литературе, изобразительном искусстве и массовой культуре вообще. Показателен факт, что яркие насыщенные цвета используются в наши дни русскими фольклорными ансамблями. Что касается языка, то в современном русском (и вероятно в других славянских) языке имеется целый пласт слов попавших в него из монгольского, либо при посредничестве монгольского языка:
Караул (харуул – дозор, патруль от хара(х) – видеть, смотреть); кремль (кер(е)м-хэрэм - стена); терем (тер(е)м – решетки, из которых состоит каркас кибитки-гер); тархан (и звание тархана, от дархан – человек с привилегиями, как правило освобожденный от налогов); ямщик (от производное зам, джам (в русском ям) – почтовая станция, почтовый тракт, дорога); богатырь (возможно также из тюркских яз., переводить думаю не надо); садак (саадак - колчан); бояра (телохранитель хана – из маньчжурского через монгольский яз.). Кроме этого можно назвать такие монгольские слова как «казна», «деньга», «алтын», «таможня», которые остались в русском языке как следы монгольской финансовой организации.
Мерин (возможно от монг. морин – лошадь, возможно из маньч.); чаша (из маньч.); жемчуг (из китайского «гончу» через монг. «чженьчжу»).
Слова, заимствованные почти без искажений - межа, дуга, доха (даха - шуба с шерстью наружу), зудить (зударь). Кроме того, - башмак, колпак, пай и более 200 других слов обиходной речи, по словарю Даля монгольского происхождения.
Названия животных, которые заимствованы возможно не в XIII в., а позже: беркут (бюргэд); барс (барс); манул (мануул); архар/аргал (аргаль); ирбис (ирвэс); кулан (хулан); дзерен/джейран (зээр); тарбаган (тарвага(н)).
Как правило, все перечисленные выше последствия пребывания в составе монгольского государства в процессе преподавания истории умалчиваются. То, что точно почерпывает среднестатистический россиянин из школьного учебника, так это понятие «о татаро-монгольском иге». При этом попытки уклонения от налогов на территории улуса Джучи называются героической борьбой против этого самого ига, а действия монгольской налоговой полиции по наведению порядка зверствами монголов. Большинство же действий русских князей (как например отсылка назад, приколоченных гвоздями к лавкам монгольских послов), в российских учебниках истории опускается.
Помимо большинства аспектов монгольского влияния на Русь XIII в., в учебниках не упоминается и о более поздних монгольских влияниях. Надо заметить, что вообще перемещения масс населения обычно никогда не обходятся без влияния одних групп на другие. Монгольское влияние на русскую культуру не ограничивалось XIII в., оно происходило и позже в XVII в., в период, когда русские вошли в контакт с ойрат-монгольскими государствами.
Помимо политических и прочих событий, этот период можно характеризовать взаимопроникновением культур, одним из проявлений которого можно назвать распространение культуры употребления чая на современной территории Средней Азии и России. В Россию чай впервые привез в 1638 г. посол Василий Старков в качестве подарка от одного западномонгольского правителя. Напиток понравился царю и боярам и уже в 1670-е годы стал предметом ввоза в Москву. Вплоть до конца XVIII в. чай был "городским" напитком и широко продавался только в Москве. Как отмечал исследователь кухни народов мира В.В. Похлебкин, есть множество факторов, которые должны были затруднять распространение чая, - наличие напитков-конкурентов, чужое сырье, необходимость специальных знаний и оборудования, дороговизна, консерватизм обычаев: «... но вот чудо - чай, несмотря на все эти препятствия материального, бытового, психологического и культурного характера на его пути к распространению в народе, сумел все-таки превратиться в подлинно русский (...) национальный напиток, притом такой, отсутствие которого стало просто немыслимым в русском обществе, а внезапное исчезновение которого из быта, скажем, в конце XIX века могло привести, без всякого преувеличения, к национальной катастрофе (...) чай, появившись в России в 30-х годах XVII в. и начавший превращаться в народный напиток в Москве уже спустя 50 лет после этого, сделался к началу XIX в., т.е. за какие-нибудь полторы сотни лет, совершенно непременным, обязательным...» (Похлебкин, 1995).
В Средней Азии распространение чая шло иным путем. Часть джунгар под именем "калмок" оседала в Средней Азии и принимала ислам. Обращенные в ислам калмыки в XVII-XIX вв. составляли служивое сословие и входили в элиту среднеазиатских государств. Процесс этот усилился после падения Джунгарского ханства. Особенность положения обращенных в ислам калмыков (точнее ойрат) заключалась в том, что они не имели своего "удела" и были в основном городскими, столичными жителями. Будучи близки к правителям и входя в число знати, калмыки могли оказывать прямое влияние на привычки и вкусы среднеазиатской элиты. Одной из таких привычек, возможно, было пристрастие к чаю. Вполне убедительный аргумент в пользу этой точки зрения — тот факт, что, по многим данным, в XIX в. население Средней Азии употребляло особый вид чая — "шир-чой" (чай с молоком), известный так же как "калмыцкий чай" (Валиханов, 1982). Таким образом, основными проводниками моды на чай в Средней Азии становятся западные монголы (ойраты), отчасти китайцы; чай распространяется прежде всего среди среднеазиатской элиты, среди кочевников и горожан; чай употребляют вместе с традиционными для кочевников молочными и жировыми продуктами; широкое распространение чаю дают также мигранты из Восточного Туркестана; чай обретает популярность в сельской местности, где его употребляют в основном без дополнительных продуктов животноводства (Абашин, 2001).
Помимо Средней Азии ойраты (точнее европейская их ветвь) стали проводниками моды на чай на территории Нижнего Поволжья и Северного Кавказа. Активно контактируя с населением этих регионов, калмыки привили им моду на чай, в традиционном для кочевников варианте (чай с молоком и солью). В наши дни он известен у многих северокавказских групп как «калмыцкий чай» (с молоком и солью, а также другими приправами в зависимости от места), кроме того «калмыцкий чай» сейчас употребляют и русские волгоградской области и некоторых других соседних регионов.
Следами калмыцкого влияния является также ряд топонимов монгольского происхождения на территории современного Юга России, одним из которых является Ессентуки (йисн туг – 9 знамен, т.е. 9 бунчуков, обычно ставящихся при ханской ставке). Мало кто знает, но военный клич «ура», принятый в российских войсках также следствие калмыцкого влияния. Этот клич ввел Петр I (вместо то ли «виват», то ли «виктория») для поднятия боевого духа российских войск, неудачно скопировав калмыцкое «уралан» (вперед).
Как уже упоминалось выше, будучи мощной военно-политической силой калмыки оставили заметный след в истории России: они участвовали во всех крестьянских войнах второй половины XVII - XVIII вв. (под предводительством Разина, Булавина, Пугачева), в Северной войне 1700 - 1721 гг., в Персидском походе 1722-23 гг., в русско-турецкой войне 1735-39 гг., в Семилетней войне 1757-62 гг., в Русско-турецкой войне 1768-74 гг. В качестве военной помощи Аюка-хан посылал кавалерийские корпуса Петру I в Шведской войне (Бембеев и др., 1987). Калмыки также участвовали в Отечественной войне 1812 г., два калмыцких полка принимали участие во взятии Парижа (Прозрителев, 1990). Во всех внешних конфликтах России калмыки представляли самые боеспособные ее части (именно калмыцкие воины наводили ужас на турок, шведов и французов), часто царское правительство использовало их для подавления восстаний собственных подданных.
Обидно, но факт, в РФ, наши дни роль Калмыцкого ханства (1630-1771) в Российской истории замалчивается. Представляя мощную военную силу Калмыцкое ханство, выступило союзником России, обезопасило ее южные границы, благодаря чему впоследствии Петр I, не распыляя войск, смог прорубить свое «окно в Европу». Руками калмыков России была подчинена большая часть территории современного Юга России (включая территорию Северного Кавказа). Именно поэтому царское правительство было вынуждено смотреть сквозь пальцы на случавшиеся время от времени рейды на территорию центральной России. Помимо (косвенного) вклада в расширение северных границ российского государства, калмыки явились той силой, благодаря которой сегодня Россия имеет территории северокавказских республик, Краснодарского, Ставропольского краев, Ростовской и Астраханской областей, а до распада СССР имела и территорию Крыма.
Из среды российских калмыков вышли выдающиеся личности: контр-адмирал времен Петра Великого Денис Калмыков, талантливейший гидротехник Михаил Сердюков (построил канал, соединивший море Балтийское с морем Каспийским), художники Федор Калмык в Германии (о нем писал Гете) и Алексей Егоров, архитектор Аберда и другие. Из числа калмыков-казаков вышли: полковники Семен Авксентьев (погиб в бою со шведами в 1742 г.), Федор Болоткаев, Семен Хошоутов, Павел Торгоутский, Иван Дербетев (XVIII в.); генерал-лейтенант Василий Сысоев 3-ий, герой Отечественной войны 1812 г.; полковники Батыр Мангатов и Азман Батырев, герои первой мировой войны 1914-1917 гг. и другие (Илишкин, 1994).
Другим следом в российской и не только российской истории стало появление исторических личностей имевших в своих предках калмыков. Часть калмыцкой аристократии стала родоначальником некоторых русских княжеских фамилий. Великие русские ученые Менделеев и Сеченов писали о своей калмыцкой крови. Калмыцкие корни имели в своей родословной Плевако (знаменитый московский адвокат), Покровский (последний обер-прокурор Синода), Ульянов-Ленин, генерал Лавр Корнилов (Дельдинов по отцу). Вне России также есть исторические личности (правда уже XX в.), в чьих жилах течет калмыцкая кровь, это Элвис Пресли, Джордж (Дордж) Мэджсон (один из разработчиков системы залпового огня "Пэтриот"), Жанин Кроше-Дали (первая жена Сальвадора Дали), Робертино Лоретти и Квентин Тарантино.

Но всего этого обыватели в современной России в массе своей не знают. Мне остается констатировать лишь горькие факты:
Первое – на протяжении достаточно долгого исторического периода ойрат-калмыки имеют общую с российским государством историю.
Второе – именно калмыки вписали в эту историю немало славных страниц.
Третье – в то время как многие народы, живущие по соседству, увеличили свою численность, калмыки эту численность уменьшили (одна из немаловажных причин этому – активное участие практически во всех войнах и прочих потрясениях России). Став после 1771 г. населением окраинной провинции России, калмыки мало интересовали правительство, взгляд которого хорошо формулируется в сообщении "Сибирской газеты" второй пол. ХIХ в.: "...инородческое население Минусинского округа... вымирает с такой быстротою, при которой еще через двадцать лет, мы вполне надеемся, не будет в долинах р. Абакана ни одного туземца".
Четвертое – территория обитания калмыков за все время, начиная с 1771 г. медленно, но неуклонно сужается. Происходит это при прямом и непосредственном участии российских властей. Как ни прискорбно, но процесс этот продолжался на протяжении XX в. и продолжается сейчас в XXI в.
Пятое – в истории российского государства, которую писали русские историки, калмыки почти всегда становились объектом черного пиара (Бакунин, 1995; Бичурин, 1991). Показательна выразительная характеристика задач, которые ставили историкам правители России XIX в. Она дана в одном из писем шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение. Вот… точка зрения, с которой русская история должна быть рассматриваема и писана» (Сахаров, 1978). Исключение из общего правила составляют некоторые исследователи (Прозрителев, 1990; Дуброва, 1998), пытавшиеся непредвзято и объективно описать историю калмыков. Однако их книги почти неизвестны широкой публике. Что касается современных учебников истории, которые мне доводилось видеть то, как это ни странно, в них директива Бенкендофа соблюдается неукоснительно. В современных учебниках истории России для вузов нет ни одного упоминания о калмыках и их роли в русской истории, из чего складывается ощущение, что для них в этой истории просто нет места. Об учебниках для средних школ не приходится и говорить.