Депортация – в переводе с латинского языка означает изгнание, ссылка. В 30-40-е годы в СССР широко применялись репрессии и выселения больших масс людей и целых народов. Изгнанию в годы Великой Отечественной войны подверглись 58 народов и национальных групп населения. Они были расселены на территории 6 союзных и 8 автономных республик, 5 краев и 23 областей.
В Западной Сибири в годы войны находилось наибольшее количество спецпереселенцев: в Новосибирской области – 167800, Омской – 130500 (1). В этот край депортировали поляков, немцев, калмыков, литовцев, эстонцев, латышей, молдаван, украинцев, корейцев. На грани вымирания оказались целые народы, по произволу властей лишившиеся мест традиционного проживания.
Ко времени массовой депортации советский режим накопил колоссальный опыт по содержанию людей в концлагерях, опробовал механизм контроля в местах ссылки. Сталинский режим жестоко наказывал миллионы людей, пытаясь списать на них ответственность за страшные поражения в начале войны. Депортация рассматривалась государством как превентивная мера военно-стратегического характера, имевшая целью создание более «надежного» слоя приграничного населения. Она не была случайным актом, совершенным при чрезвычайных обстоятельствах военного времени, и осуществлялась и до, и после войны.
Депортация калмыцкого населения и ликвидация калмыцкой государственности были проведены по Указу Президиума Верховного Совета СССР (27 декабря 1943 г.) и по постановлению СНК СССР (28 декабря 1943 г.). В соответствии с ними более 93 тысяч человек были обвинены в измене Родине и депортированы на восток страны (2).
Омская область за годы войны приняла 35 тысяч калмыков (3).
Непосредственными руководителями операций по насильственному переселению народов были заместители Берии – Б. Кобулов и И. Серов. Операция по выселению калмыков готовилась весьма тщательно и осуществлялась войсками НКВД (внутренними, конвойными, пограничными), которые были подведены заблаговременно, собран транспорт, утверждены маршруты движения колонн автомашин. Реализация задачи облегчалась тем, что подавляющая часть мужского населения находилась в рядах Красной Армии, в партизанских отрядах, в немецком плену, т. е. вне депортации. Эти люди и не подозревали, какая участь уготована их семьям и тем из них, кто останется в живых.
Выселения проводились внезапно. Бывший председатель СНК Калмыцкой АССР Д. Пюрвеев с огорчением писал Сталину, что на подготовку к выселению калмыкам давали 1-2 часа, не разрешали брать с собой одежду, обувь и домашние принадлежности (4).
Выселение началось зимой. Неделями ехали в закрытых вагонах, и больные, и мертвые - вместе. По существу, в пути следования отсутствовало необходимое медицинское обслуживание, не было налажено продовольственное обеспечение, что приводило к большому количеству смертей в пути следования и по прибытии. К тому же эшелоны с калмыками прибывали в Омскую область с большим опозданием. Так, поезд № 429 опоздал на 3 суток и 14 часов, поезд № 430 опоздал на 4 суток и 13 часов. 9 января 1944 г. первым эшелоном прибыло в Исилькульский район 2070 человек, в числе которых оказалось умершими в пути следования 22 человека и по прибытии в больнице умерло еще 2 человека. Больных было принято 18 человек. 14 января вторым эшелоном № 430 прибыло 659 семей или 2203 человека: из них мужчин и женщин - 1105 человек, детей до 12 лет - 1098. В этом эшелоне умерло 14 спецпереселенцев (5).
Как отмечено местной администрацией, «по национальности спецпереселенцы - калмыки, очень грязные, страшно вшивые, особенно женщины. Больше всего способствовало размножению насекомых их одежда из овчинных шуб и грязного белья» (6). При этом составители документа совершенно не принимали во внимание те страшные условия, в которых оказались изгнанники во время переезда. Здесь же, на железнодорожных станциях, для них была организована работа бань, дизкамер, парикмахеров, которые стригли не только мужчин, но и женщин, правда, по их желанию.
Доставка людей к дальнейшему месту следования - в колхозы и совхозы - производилась на грузовых автомашинах, лошадях, частично на быках. На автомашинах отправлялось по 12-14 человек, на парной подводе 5-6 человек.
Борис Савельевич Пахомкин вспоминает: «В Омск прибыли 11 января 1944 года. Ночью получили горячую пищу на 101 человек, - столько ехало в нашем вагоне. На утро весь эшелон калмыков был пропущен через баню с душевой и одновременно прожаркой одежды. На другой вечер выгрузили на станции Кормиловка. Здесь нас ожидали ездовые на парных лошадях. 25 семей калмыков повезли в колхоз «Путь Ильича», село Сыропятка. Было морозно - 25°С. Детей укрывали тулупами. А мы взрослые – старики, женщины, подростки - кто во что был одет.
В Сыропятке нас поместили в местном клубе до утра. До этого прошел слух, что везут выселенцев калмыков-людоедов. Местные жители, в основном женщины, старушки, боязливо любопытствовали у порога клуба. И после того, как услышали, как мы разговариваем по-русски, осмелели и подошли к нам. Среди нас тоже были подростки 13-17 лет, старики, дети, вдовы красноармейцев. В клубе нас ожидал горячий кипяток и картофель в мундире, согревшись, мы разговорились с жителями» (7).
Очень сложной на всем протяжении депортации для спецпереселенцев оставалась проблема жилья. В сводках и отчетах администрацией отмечалось, что прибывшие чаще всего размещались за счет уплотнения в старых помещениях прежних жильцов, клубах, амбарах, банях. Так, в Ульяновском районе на 14 октября 1944 г. разместили 414 семей (1143 человека): в совхозы - 654, колхозы - 489. Для них было отремонтировано 54 квартиры. В 12 квартирах разместили 36 семей, по 3-4 семьи в каждой (8). В Тевризском рыбзаводе 30 ноября 1944 г. разместили в один общий дом, принадлежащий колхозу имени Ворошилова, 16 семей (46 человек). Здание оказалось к зимним условиям не подготовленным: печи и окна не отремонтированы, отсутствовали умывальник, кадки под воду, столы. В деревне Иванов Мыс 17 семей (38 человек) разместили в 2-этажном доме, где также наблюдались аналогичные условия (9).
Вместе со спецпереселенцами были и дети 14 лет и младше. Они также были вынуждены жить в тех же условиях и вместе с родителями переносили все тяготы депортации. Возникло немало трудностей в школьном образовании детей: не было национальных школ и учебников на родном языке. Русским языком дети не владели или пользовались лишь примитивным объяснением. Многие дети вообще не посещали школу. «По Сытинскому рыбзаводу не охвачено школьным обучением – 30 детей, в поселке Черный Мыс – 18 детей не учится, в Локосовском рыбзаводе – 40% детей не охвачено школьным обучением, нет теплой одежды» (10).
Зимой 1944-1945 годов калмыки оказались и без запасов овощей и картофеля. Разработанные нормы питания, выдача сухого пайка, мыла из расчета 60 грамм на человека фактически не выполнялись. Спецпереселенцы на местах оставались по нескольку дней без продуктов и шли к местной администрации с просьбой о продовольствии. Результатом такого положения явилась высокая смертность. Так, в Ульяновском районе из 1767 размещенных спецпереселенцев калмыков в 1 квартале 1944 г. умерло 240 (37 - от туберкулеза), во 2 квартале - 84 (11).
К таким условиям жизни калмыки оказались малоприспособленными, и зима 1945 г. оказалась суровым испытанием для них: в 1 квартале умерло 99 человек: из них 19 мужчин, 20 женщин и 60 детей. Всего в 1945 г. умерло 328 человек (12).
Причинами такой высокой смертности были названы: «изменение климатических условий, недостаточное материальное обеспечение», а так же низкий культурный уровень, содержание своей квартирной одежды в неряшливом виде, редкое посещение бани (13).
Как отмечалось в сводках отдела спецпоселений, это свидетельствовало нередко о том, что на местах не знали действительного положения вещей, не выявляли очагов смертности и не принимали мер по их ликвидации.
Кроме этого, по не полным данным, спецпереселенцев калмыков, подлежащих передаче в инвалидные дома, насчитывалось 18 человек, престарелых, не имеющих в своем составе трудноспособных членов семей, - 46 (подлежали также передаче в дома престарелых), безродных детей калмыков насчитывалось 113 человек (14).
На работах калмыки использовались следующим образом: в колхозах - 4467 человек, совхозах - 1159, промышленных предприятиях - 3136, рыбной промышленности - 975, всего по Омской области на 1.08.1944 г. работало 9737 калмыков (15). Диапазон работ был максимально широк. Спецпереселенцы трудились на Атакском деревообделочном комбинате, Тюменском обозостроительном комбинате, Исилькульском содовом, пимокатном, лакокрасочном заводах. Строили дороги, тротуары, рыли котлованы, ремонтировали понтонные мосты, трамвайные пути, т.е. трудились прежде всего на тяжелой работе. Тяжелый физический труд, сухой холодный климат, дистрофия, голод, тоска по родине - все это было причиной высокой смертности спецпереселенцев.
Средний заработок спецпереселенцев был на 20-30% ниже среднего заработка кадровых рабочих на тех же предприятиях. Вновь прибывшие зачастую не обладали нужной квалификацией, и работа для них была непривычной. Часто положение усугублялось тем, что людей отправляли на работу, не учитывая их возраст, состояние здоровья, опыт предшествующей работы. Так, в одном из документов отдела мобилизации и распределения рабочей силы указано, что из 534 присланных спецпереселенцев калмыков на кирпичный завод к труду оказались пригодными всего 198 человек (вместе с подростками). Остальные не трудоспособны: 20 семей - от 65 до 80 лет и старше, в том числе 10 человек стариков-слепых, требующих постоянного ухода за ними (16). Судя по документам того времени, этот факт был ни единичным. И в последующие годы депортации занятость калмыков и расселение оставались примерно одинаковым.
На 1 квартал 1945 г. в колхозах работало 3213 человек, в совхозах - 927 человек, в промышленных учреждениях - 673 человека. В отчетах спецпоселений также отмечалось, что калмыки за последнее время стали привыкать к труду: осваивать процесс производства, к работе относиться добросовестно, некоторые премированы за хорошие показатели в работе. Так, 4 человека, работающие в Кагановическом и Кормиловском районах, получили премию крупным рогатым скотом.
Из общего числа спецпереселенцев калмыков, расселенных в колхозах по состоянию на 1 апреля 1945 г., вступили в колхозы и стали членами колхозов 1997 семей, не вступили в колхозы - 147 семей.
Среди спецпереселенцев на конец 1 квартала 1945 г. учтено:
а) спецпереселенцев, имеющих среднее специальное и высшее образование, - 187 человек, из них работают по своей специальности 157 человек;
б) квалифицированных рабочих, трактористов, комбайнеров, сапожников, слесарей - 88, из них работают по своей специальности 62 человека и по близкой специальности - 20, а остальные 6 человек не работают: это женщины, которые имеют грудных детей и являются домохозяйками.
За первый квартал 1945 г. часть спецпереселенцев в количестве 104 семей переведена в дома, пригодные для жилья. Выдана денежная ссуда на индивидуальное строительство в сумме 1.317.000 рублей на 263 семьи (17).
Спецпереселенцы утратили не только свой кров и имущество, но и основные гражданские права, провозглашенные Конституцией СССР. Практически они не могли воспользоваться правом на образование на родном языке, не имели возможности читать и получать литературу и периодическую печать на родном языке, их не призывали в армию (18). Кроме того, они были поставлены под контроль комендатур.
Согласно правилам режима, установленным для них, все они, начиная с младенцев, становились на учет. Ежемесячно спецпереселенцы обязаны были отмечаться по месту жительства в спецкомендатурах, которых в Омске и области насчитывалось 37 (19). В положении о ссыльных значилось: «Самовольная отлучка за пределы района расселения, обслуживаемого спецкомендатурой, рассматривается как побег и влечет за собой наказание в уголовном порядке, если самовольное отлучение из района расселения превышало одни сутки». За нарушение режима и общественного порядка в местах расселения спецпереселенцы подвергались штрафу до 100 рублей, или аресту до 5 суток (20).
Фактически в первые годы спецпоселения калмыки были подвергнуты пауперизации и низведены на уровень бесправных и преследуемых нищих.
В целях трудового использования калмыцкие семьи постоянно перемещались по Сибири. Так, в 4 квартале 1944 г. в Омскую область из других областей прибыло 76 семей (179 человек), убыло в другие области 33 семьи (162 человека)(21). С 1.01.1945 г. по 1.04.1945 г. прибыла 51 семья (131 человек) из Молотовской, Новосибирской, Тюменской областей и Красноярского края. За это же время убыло по области 7 семей (147 человек)(22).
Огромный людской приток не мог не сказаться и на без того скудной в условиях войны обеспеченности населения продовольствием и предметами первой необходимости. Ситуация зачастую носила драматический характер. Спецпереселенцы пытались спастись бегством, умирали от голода, болезней. Во 2 квартале 1945 г. умерло 72 калмыка (23), в 3 квартале – 94 (24). На 1 апреля 1945 г. убежало 22 калмыка, 12 было задержано (25).
Хлопоты, связанные с массовой концентрацией спецпереселенцев, значительно перекрывались получаемой при этом выгодой: обеспечением даровой рабочей силой.
Материальное положение калмыков заметно изменилось после постановления СНК СССР от 25 января 1945 г. В отчетах спецпоселения отмечалось, что было отпущено для оказания продовольственной помощи остронуждающимся калмыкам, расселенным в колхозах, с расчетом выдачи в течение 5 месяцев равными частями, т.е. с 1.02.1945 г. по 1.07.1945 г.: а) муки – 79, 5 т, б) крупы – 20 т, в) соли – 12 т, сахара – 2 т.
Указанные фонды на местах имелись и были выданы за февраль-март полностью, сахар поступил в конце марта и к его выдаче приступили в апреле. На 1 апреля 1945 г. реализовано: а) муки – 31, 551 т; б) крупы – 7 т; соли – 4 т (26). Так же было выдано – 8000 м ткани и 1530 пар валенок особо нуждающимся калмыкам (27). Через колхозы был выделен картофель – 196 т (28), а так же семена картофеля и земля для его посева из расчета 0,16 га на семью. К лету 1945 г. 998 семей засеяли 160 га картофелем. На индивидуальных огородах посадили овощи, семена которых так же выделялись (29).
В 1945 г. калмыков освободили от обязательных поставок сельхозпродуктов государству и от уплаты сельскохозяйственного и подоходного налогов; сохранили за ними избирательное право (30). Почти никто из спецпереселенцев не верил, что их переселение в Сибирь - навечно, многие надеялись, что после войны руководство во всем разберется и они вернутся обратно.
Смерть Сталина в марте 1953 г. и устранение Берии в июле того же года сказались на положении спецпереселенцев лишь спустя год. В 1954 г. вышло постановление Совета Министров СССР «О снятии ограничений в правовом положении спецпереселенцев» (31). Тем, кто занимался общественно-полезным трудом, было разрешено выбирать место жительства в данной области, крае, республике, куда они были выселены. Явка на регистрацию была теперь ежегодной в органы МВД, вместо ежемесячной. Это были лишь полумеры.
Власть проявила неслыханную гуманность, разрешив снять с учета спецпереселенцев-детей в возрасте до 10 лет включительно. Наконец-то малолетние дети освобождались от административного надзора и ограничений. Снимались с учета юноши и девушки старше 16 лет (те, кому полагалось выдавать паспорт), но лишь в том случае, если они зачислялись в учебные заведения. Им разрешался выезд к месту учебы в любой пункт страны. Штрафы и аресты как мера наказания за нарушение режима в местах поселения были отменены (32).
Это постановление значительно улучшило положение спецпереселенцев, но одновременно служило свидетельством узаконенного произвола, который применялся в прошедшие годы. Уже один факт, что нужно было специальным пунктом указать в Постановлении Совета Министров СССР, что снимаются со спецучета дети в возрасте до 10 лет, говорит сам за себя.
На закрытом совещании ХХ съезда КПСС Н.С. Хрущев назвал выселение калмыков «грубым попранием национальной политики Советского государства». Было официально заявлено, что депортация калмыков была актом произвола, сопутствующим культу личности Сталина. Это публичное осуждение массовых репрессий против калмыцкого народа имело принципиальное значение для судеб всех депортированных народов. Оно свидетельствовало о намерении нового руководства исправить извращения в национальной политике.
23 марта 1956 г. последовало Постановление Совета Министров СССР, согласно которому спецпереселенцам калмыкам была возвращена почетная обязанность – быть призванными на военную службу (33). Переселенцев-призывников снимали со спецучета и ставили на военный учет.
Следующим актом стал Указ Президиума Верховного Совета СССР: «О восстановлении национальной автономии калмыцкого народа» от 9 января 1957 г. (34) Депортация калмыков привела к огромным человеческим, моральным и материальным потерям. Заметный урон понесла культура народа. Аграрные районы Калмыкии, из которых было вывезено население, пришло в упадок. Изъятие скота причинило громадный ущерб животноводству. Был утерян опыт ведения хозяйства в местных условиях. Для поднятия отраслей сельского хозяйства требовалось время, чтобы воссоздать производительные силы.
Местное коренное население Омской области на всем протяжении депортации с сочувствием относилось к ссыльным, в том числе и к калмыкам. Во многих случаях это помогало им выжить. Омский краевед Ференц Надь писал в своих воспоминаниях: «Как относились к спецпереселенцам калмыкам? Я могу говорить только о рабочем поселке Исилькуль (138 км от Омска), где я жил в 1941-1945 году. Какой-либо вражды, чтобы кто-то упрекал, презирал не помню. Оказывали посильную помощь, особенно жалели детей» (35).
В деревне Сосновка Кормиловского района выросли будущий журналист А.П. Лактионов и будущий скульптор Н. Адеджиев, семьи которых были сосланы в годы войны в Сибирь. Калмыки оказались благодарны сибирякам за то, что в трудный период жизни они нашли поддержку и понимание. Р. Егорова, проживавшая в Кормиловском районе до 1958 г., рассказала о том, как депортированным помогали местные жители продуктами, потеснились в своих домах и, если бы не их помощь, то навряд ли депортированные выжили. «Когда возвращались на родину, прощались с местными жителями как с родными и дорогими людьми» (36).
Понеся значительные потери, калмыцкий народ спустя 14 лет возвратился на свои родные места, сохранив внутреннюю целостность.
По инициативе президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова, в 1993 г. по маршруту конвойных поездов, которые увозили в 1943 г. калмыцкий народ в Сибирь, из Элисты был отправлен специальный поезд. В Омске поезд стоял 10 часов. Участниками маршрута было решено объявить конкурс на памятный знак в честь депортированного народа. Памятник, изготовленный в Калмыкии, будет подарен Омской области в знак благодарности за приют в черную годину (37).

1 Из Отечественных архивов // Отечественные архивы. - 1993. - № 5. - С. 102.
2 Берия – Сталину: «Настоящим докладываю» // Книга исторических сенсаций. - М., 1993. - С. 91.
3 Шевелева Л.В. Сибирь. Вклад в победу Великой Отечественной войны // Материалы Всероссийской научной конференции. - Омск, 1995. - С. 243.
4 Бугай Н.В. Жду вашего справедливого решения // Дружба народов. - 1993. - № 8. - С. 198-199.
5 ГАОО. Ф. 437. Оп. 21. Д. 131. Л. 33.
6 Там же. Л. 13.
7 Пахомкин Б.С. Боялись нас не только вначале // Омская правда. - 1994. - 2 марта.
8 ИЦУВДОО. Ф. 3. Оп. 5. Д. 25. Л. 14.
9 Там же. Л. 66.
10 ИЦУВДОО. Ф. 3. Оп. 4. Д. 3. Л. 17.
11 ИЦУВДОО. Ф. 3. Оп. 5. Д. 25. Л. 4.
12 ИЦУВДОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 4. Л. 3.
13 Там же. Д. 44. Л. 126.
14 Там же. Л. 115.
15 ИЦУВДОО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 9. Л. 1.
16 ГАОО. Ф. 437. Оп. 21. Д. 131. Л. 43.
17 ИЦУВДОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 10. Л. 13.
18 ЦДНИОО. Ф. 17. Оп. 19. Д. 162. Л. 79.
19 ИЦУВДОО. Ф.3. Оп. 1. Д. 10. Л. 6.
20 Свидетельствуют архивы НКВД: «Последствия депортации народов» // История СССР. - 1992. № 1. - С. 122.
21 ИЦУВДОО. Ф.3. Оп. 1. Д. 4. Л. 86.
22 Там же. Л. 3.
23 Там же. Л. 10.
24 Там же. Л. 10.
25 Там же. Д. 10. Л. 8.
26 Там же. Л. 11.
27 Там же. Л. 13.
28 Там же. Л. 74.
29 Там же. Л. 84.
30 ИЦУВДНСО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 9. Л. 144.
31 Некрич Н. Наказаные народы // Нева. - 1993. - № 10. - С. 261.
32 Там же. - С. 262.
33 Там же. - С. 263.
34 Календарь Знаменательных и памятных дат Новосибирской области. - 1998. - С. 69.
35 Бугай Н.Ф. Депортация населения с территории Европейской России // История Отечества. - 1994. - № 4. - С. 37.
36 Боваев В. Нашли поддержку, чтобы пойти в жизнь // Нива (Кормиловка). - 1990. - 7 июля.
37 Королев Н. Фоторепортаж о прибытии в Омск поезда памяти, следующего по маршруту конвойных поездов, которые увозили в 1943 г. калмыцкий народ в Сибирь // Омская правда. - 1993. - 24 нояб.

оригинал на http://museum.omskelecom.ru/OGIK/scien_life/Izvestiya_8/Remmel.html

обсудить на форуме

to the library | номын сан руу | в библиотеку