В настоящей статье предпринята попытка сравнения и сопоставления этнонимов (названий родов, племен) и тамг (тавро) монгольских ойратов, калмыков и алтайцев3. Такой подход способствует изучению проблем этнических и историко-культурных связей, как между указанными народами, так и шире – между тюркскими и монгольскими народами. Источниковую базу статьи составили полевые материалы экспедиции и опубликованные работы российских и монгольских исследователей. Отметим, что некоторые результаты сравнительного изучения вопросов этнической истории алтайцев и ойратов, особенно касающихся их крупных племен, нами уже опубликованы в отдельных статьях [Алтайцы 2005; Екеев 2002, 2006]
Прежде всего, обратимся к этнонимам. На территории трех западных аймаков Монголии проживают, кроме халха-монголов, казахов и хотонов, алтайские урянхайцы (алтайн-урианхай, их численность в 1989 г. составляла 21300 человек), мингаты (мянгад, 4800 чел.), ёлёты (өөлд, 9200 чел.), захачины (захчин, 23000 чел.), торгуты (торгууд, 10100 чел.), баяты (баяд, 39200 чел.) и дёрбеты (дөрвөд /дурвюд, 55200 чел.) [Нямсурэн 2000]. Они входят в монгольскую группу и внутри нее образуют ойратскую культурно-языковую общность. Большинство людей старшего поколения, с которыми мы встречались, хорошо знают названия родов и племен своего народа.
Традиционная этническая структура алтайских урянхайцев на примере 80-летнего старика Нарын Цохта из г. Ховда (мастера игры на сооре – флейте) выглядела так: урианхай – дзун урианхай (левое крыло) – оорцыг (группа – хэсэг) – цаган туг (род – элкин/овог). У алтай-урянхайцев имеется 21 род (элкин/овог): хойук, жак/чак-тыва, ак-сум[он], тонгак, оорциг (оорцог), менгкат, хорхон, оёлёг (их өөлөг, бага өөлөг), бюргэд (хар-бюргэд, цаган-бюргэд), улан туг, дархад (хоо-дархад, хар-дархад), оръяас, шарнууд (их шарнууд), хошууд [Нямсурэн 2000]. В Сенгил сумоне проживают тыва-урянхайцы (тувинцы), которые по рассказам стариков (Сервей и др.) делятся на три этнические группы (кезеки): мончок, сойан и делег. Так, кезек мончок состоял из сёоков иргит, койук (хойук), шунгур, кызыл-сойан и чак-сойан. Сёок иргит подразделялся на кaлjaн-иpгит, беглик-иргит и чоот-иргит. Второй кезек – сойан делился на два сёока: ак сойан (с подразделениями агван, сарыглар, делег, буркут, тоос, хазак) и кара сойан (подразделения кара-саал, кара-точи, чанангаш). Наконец, третий кезек – делег сёоков не имел. По преданию, основу этого кезека составили пять семей делегов (беш делег), т.е. теленгетов, приехавших в эти места примерно в начале XX в. с Чуйской долины (современный Кош-Агачский район Республики Алтай). Удалось установить имена глав двух семей: Улу Карак и Солум.
Наши информаторы рассказали, что предки нынешних алтайских урянхайцев в XVIII – начале XX вв. жили на западных склонах Монгольского Алтая: в верховьях Иртыша, местностях Кёк Токай, Сары Сюме, Эбин-коол, Урунгу, Чингил (Хойт-Чингил), Чокур-Элесин, Тожу-юрт. Их соседями там были казахи (хасык), китайцы, татары (ногай), уйгуры (чанту) и дунгане (тунген). А в более ранние века урянхайцы («долоон хошуу урианхай») проживали на востоке – в районе озера Байкала и Северном (Хэнтэйском) Хангае. Память о тех местах сохранилась, например, в песнях: «Похвала Хангаю», «Хангайская чистая вода», «Благородный хангайский олень» и других. Прекрасные мелодии указанных песен мы слышали в исполнении народного исполнителя – соорчи Нарына Цохта. На территорию Монгольского Алтая, урянхайцы пришли в составе войск Чингис-хана.
92
Самобытным этносом Западной Монголии являются мингаты (мянгад). Поскольку в научной литературе о них написано мало, то приведу более подробные сведения. По их легендам они считаются потомками хотогойтов [«мы - сыновья и дочери хотогойтского народа», – сказал один информатор). Ближайшие предки современных мингатов пришли в низовье Ховда с Хубсугула и Ара-Хангая. О тех событиях напоминают названия местностей недалеко (9-15 км) от центра Мянгат сомона: Хотогойтын булун (Хотогойтская излучина) и Серктин булун (Козлиная излучина). Происхождение второго названия объясняется тем, что когда мингаты пришли на эти земли, то в составе вьючных животных преобладали крупные козлы (серк), а лошадей и верблюдов у них было очень мало. Древней родиной своих предков – хотогойтов они считают долину верхнего Енисея. Действительно, история мингатов наполнена драматическими событиями. Согласно источникам в XVII в. они жили в долине Кемчика (приток Енисея) и считались подданными Алтын-ханов. С подчинением Лоузан-Саина – правителя из династии Алтын-ханов в конце 1680-х гг., его поданные вошли в состав Джунгарского ханства. Мингаты составили отдельный оток с двумя зайсанами, в котором было на начало XVIII в. 3000 кибиток, т.е. дворов [Бичурин 1834: 132–134]. Как известно, в 1750-х гг. в Джунгарском ханстве развернулись трагические события, в которые были вовлечены мингаты и другие ойратские племена. Так, по рассказу демичи Г. Ердолова (в ноябре 1757 г. принял российское подданство), мингаты жили при р. Таласе, в ведении зайсана Еркету, у которого было 2700 кибиток. Во время цинско-джунгарской войны многие их люди погибли, а оставшаяся часть бежала вместе с теленгутами и кыргызами на Алтай, но по пути попала в плен, и затем была поселена в долине Кемчика (приток Енисея). Оттуда демичи Ердолов с 37 семьями бежал через долину Башкуша (Башкауса) к российским крепостям [Потанин 1866. С. 101].
По информации наших собеседников (Дьярынтай и др.) группа мингатов за участие в антицинском восстании хотогойтского князя Чингунчжапа (Шадар-вана, Шидыр-вана), подверглась насильственному переселению на восток Монголии. Но вскоре мингаты бежали оттуда и вновь вернулись на свои прежние кочевья. Г.Н. Потанин приводит следующие сведения: «Мингыты считают себя частью народа тангну-урянхай; рассказывают, что после попытки к мятежу, сделанной хотогойтским князем Шидырваном, в наказание за это его подчиненные будто бы были выселены китайским правительством на р. Кобдо, где на них положили повинность доставлять дрова для казенных зданий в г. Кобдо, подобно олётам» [Потанин 1881. С. 39–40].
С именем Шидыр-вана предания связывают некоторые особенности мингатской войлочной юрты. Прежде всего, нижняя часть (каяч) юрты имеет черный цвет, а наружный войлочный полог (створка) двери покрывался тканью синего цвета. В современных юртах двери вместо полога имеют деревянную створку, которая обязательно красится в синий цвет. Эта традиция объясняется тем, что когда Шидыр-ван в одном из будущих перерождений вернется к людям, то узнает своих мингатов по цвету дверей их юрт. Князь Чингунчжап (Шадар-ван) за антиманьчжурское восстание был схвачен и предан мучительной смерти. Согласно преданию, на его тело постепенно накладывали 108 раскаленных китайских монет с дыркой в середине. А более страшная картина казни Шадар-вана и его жены приводится в записках русского курьера В. Братищев [Моисеев 1983. С. 83–84]. Среди мингатов сохранились и другие предания о Шадар-ване, которые, несомненно, входят в известный цикл легенд и преданий ойратских народов о Галдан-Бошохту-хане, Шуну (Шоно), Амыр-Сане и других персонажах героического прошлого.
Этнический состав мингатов довольно сложный. По исследованиям монгольских этнографов они состоят из трех этнических групп (хэсэг): мянгад, башгид (баскыт) и хиргис. В первой группе – мянгад имеется 17 родов (тээхин/овог): бошого, товсон, бааж, тавлаа, салаа, анга, тулам, мурчуу, барга, сээрдээ, чулуу, цахар, дархад, бурд и другие. Во вторую группу – башгид (башигид, басгыд) входят 19 родов: онход, хуулар, цагаан шувуу, зазгар, хёхнюуд, авгас, ханд, тогооч, оготор бюргэд, шолог, хятад и т.д. А третья группа – хиргис состоит из трех родов: хар-хиргис, шар-хиргис и модон-хиргис. Роды группы мянгад поклонялись божеству Охин тенгри (Лхамо) и ей посвящали (сэтэрлэй) белого коня и синюю овцу. Группа башгид почитала Атаа тенгри (главу восточных тенгриев) и ему посвящали коня коричнево-пёстрой масти (хярэн зээрд). Божеством группы хиргис
93
являлся Хайрхан, и в качестве дара ему посвящали коня сине-серой масти (кёк боро) [Нямсурэн 1999]. Как видим, современный мингатский этнос сформировался на основе консолидации трех разных по происхождению этнических групп. Об этом говорят существенные отличия трех группы по родовому составу и почитаемым племенным божествам.
Переходя к ёлётам (өөлд), проживающим в Эрдэнэбюрэн сумоне, отметим, что у них более 20 родов (яс/овог): бургууд (хар-бургууд, тольтон-бургууд), элжигэд/илжгэд, байлгас, авгас, тоос, цувдаг (хулан-цувдаг, хулхай-цувдаг), эгёс, боролдой/борулта, цорос, шар-монгол, цагаан туг, хойд, мундас и т.д. [Ööлдийн 1999; Очир 1999]. Наши собеседники–старожилы, не могли объяснить значение этнонима бургууд (носители которых являются самым многочисленным родом), но отметили, что он не имеет отношения к названию птицы бюргэд (беркут). Как нам представляется между ёлётским бургууд и известным этнонимом бурут (буруд) существует какая-то взаимосвязь. Потому что в современных монгольских языках (кроме ёлётского и некоторых других ойратских языков), по сравнению со старо-монгольским письменным языком, буква «г» в составе некоторых слов–этнонимов, как правило, выпадает. Например, хошууд~хошигуд, даур~дагур, баяд~баягуд [Цыремпилов 1996. С. 56]. Впервые этноним бурут (в форме бурудут) упоминается в начале XIII в., как название племени (наряду с удут), завоеванного войсками Чингисхана [Рашид-ад-дин. Кн.2. С. 88]. Согласно преданиям ёлётов их древней родиной считаются местности к югу от Байкала. А по монгольским и калмыцким летописям известно, что ёлёты (ёлёт, юлют) составляли одно из четырех древних ойратских племен [Рашид-ад-дин. 1952. Кн.1; КИЛП. С. 95, 140; Санчиров 1990. С. 52].
Подобная связь может существовать между ёлётами и ранними алатами (алакчинами), имевшими пегих (ала/ёлё) лошадей. Во-первых, потому, что в древнетюркское время алаты (кит. бома) жили около Ангары и на юге соседствовали с енисейскими кыргызами [Гумилев 1993. С. 263; Мурзаев 1998. С. 163]. А во вторых, в калмыцкой летописи есть упоминание о том, что в 1640-х годах джунгарский Баатур-хонтайчжи вел войну с алат-киргизами или бурутами [КИЛП 1969. С. 110–111]. Они, возможно, являются потомками алатов (ёлётов), ушедшими вместе с частью енисейских кыргызов в Среднюю Азию. Указанное сообщение летописи наводит на мысль, что термин бурут мог использоваться в отношении не всех, а только части кыргызских (и казахских) племен Семиречья. Кстати, в некоторых случаях вместо бурут использовалось слово борот [Унковский 1887. С. 39]. Нам представляется, что основу указанных этнонимов составляет тюрко-монгольская цветовая символика (пегий, серый «боро/бара», бурый «бурул/бурал»), связанная, скорее всего, с мастью лошади и ландшафтом, а в конечном итоге – с одной из сторон света. Напомню также, что на огромном пространстве Центральной Азии и юга Сибири встречаются названия гор с одинаковой основой (ала): Ала-тау (Алтай, Джунгария), Ала-тоо, Алаг-ола (Ала-шань). А на территории Горного Алтая имеются места с названием Ёлётту (ту – аффикс принадлежности, обладания), которые согласно преданиям, связываются с ёлётами, которые некогда проживали в данных местах (горных долинах).
О названии алтайского сёока бурут в народной памяти известия также не сохранились. Но по легендам, в древности на Алтае, до прихода туда предков алтайцев жили буруты (бурут эл). С их именем связывают древние курганы и арыки. Буруты ушли на юго-запад из-за изменения климата (стали вырастать деревья). Возможно, в легендах отразились события, связанные с проживанием на Алтае древнего народа бурудут (ут - аффикс), покоренного войском Чингис-хана в начале XIII в. [Рашид-ад-дин, 1952]. А о собственно сёоке бурут известно лишь то, что входящие в него люди пришли на Алтай в середине XVIII в. с района Тус-куля [Потанин Г.Н., 1866]. Иначе говоря, они генетически связаны с тянь-шаньскими кыргызами. В пользу сказанного служит и то, что у майманов есть малоизвестное небольшое подразделение бурут-майман. Вероятно, о нем говорится в сообщении о прибытии некоторой части майманов (найманов) с Тянь-Шаня [Соколов 1900].
Следующий значительный этнос Западной Монголии – захачины сложились на основе военных поселенцев времен Галдан Бошохту-хана, охранявших восточные рубежи Джунгарского ханства. Судьба захачинов чем-то напоминает историю русских казаков. В их составе насчитывается примерно 15 родов (элкэн/овог): хэрээд, бюгюнюуд, харчин, харнууд, хиргис, хюнхээр, шангас, эмч, тараачин, буучин, турдааанхан, нохойнхон, шамбийнхан, хар-азаргынхан и другие [Нямсурэн 1999].
94
Соседями захачинов являются торгууды. Как известно, в 1771 г. Убаши-хан увел в Джунгарию большую группу волжских калмыков. Затем, по распоряжению цинского правительства часть калмыков была поселена в Кобдоском округе [Чернышев 1990. С. 79–80, 91]. Их потомками являются современные торгууды Ховдского аймака Монголии. В составе торгуудов имеются около 30 родов (овог): баатуд, шарнууд (их-шарнууд, бага-шарнууд), хошууд, ööлд, бурдууд, вангийнхан, бэйлийнхэн, тайжийнхан, хэрэйд и другие [Нямсурэн 1999]. К сожалению, в ходе экспедиции нам не довелось посетить сумоны захачинов и торгуудов.
Самый многочисленный народ Западной Монголии – дёрбёты. Они в основном проживают на территории Убсунурского и Ховдского аймаков. Среди них имеются такие роды (овог): цорос (чорос), таргад, цоохор, хошууд (хошюуд), дураал, шаазган, хойд, шара(й)д, цагаачууд (цадаакчуд), борлууд, шангас (шянгас), булгадар (билгадр), тонгорууд (тонгруд), хиргис, харнууд (харнюд), хэрэйд, кериад, их тугтан (тугтун/тугтын), бага тугтан, цаган тугтан, булгад, зутараг (зуутрыг), зёд, цасан, монгул-моод, хари-ярга, бёгюд (бёё) и другие [Вяткина 1960. С. 159–247, 238–239; Нямсурэн 1999]. Следует отметить, что за вторую половину XIX – первую половину XX вв. среди дёрбётов некоторые этнонимы перестали существовать. Это хондого, шархиш, чечик (хошун вана), кельгит, ортус, борокчут, хасык, кочиныр, бульчин (хошун хана), сухын и некоторые другие. К данному заключению приводит сравнение материалов Г.Н. Потанина и К.В. Вяткиной, а также современных монгольских авторов.
Знакомство с этнографией народов Алтае-Саянского горного региона позволяет сказать о наличии целого ряда схожих (общих) этнонимов. Но в начале скажем об этнонимах алтайцев. Так, этноним монгол (алт. могол/моол) является названием рода (сёока) и подразделения (бёлюк) в родах кёбёк и кыпчак. Название рода кёёжё/кёжёё может соответствовать этнониму хошууд /хошюуд (=кёжёё+ут), а также возможно – тувинскому этнониму кожугет /кужугет (=кожуг/кужуг+ет). В середине XIX в. среди кузнецких телеутов В. Радловым был учтен этноним чюнгис (-анг), созвучный с дёрбетским шангас (шянгас). Алтайскому (и тувинскому) этнониму jууты (чогду /чоот) соответствует калмыцкий (дёрбедский) зёд/зёёт/зоод. А широко распространенный среди ойратских народов этноним дархад (тархат) у алтайцев является названием подразделения в родах кыпчак и кёбёк. Название алтайского рода йус (юс) имеет сходство с дёрбетским этнонимом зуутарак/зутрыг (следуя версии, что корень «зуу» – сто). Ойратские этнонимы цорос, хиргис и сартул идентичны алтайским – названиям родов чорос, кыргыс и сарт. Правда, последние два этнонима (учтенные В. Радловым и Г.Н. Потаниным), в конце XIX в. уже отсутствовали, по-видимому, они ассимилированы другими родами.
Далее, этнониму шарнууд по семантике близко название алтайского сёока jети-сары («семь желтых»). Кроме того, в составе 12 родов алтайцев (тодош, чапты, кыпчак, кергил, мундус, тööлöс, алмат, могол, иркит, сойонг, тогус, чагат) имеется подразделение сары (шира). По степени распространенности данный этноним уступает только другому тюрко-монгольскому этнониму (или составной части сложного этнонима) кара/хар. Впервые близкий по семантике этноним большар /булсар (бол/бул+шар/сар) – название племени, жившего в междуречье Абакана и Енисея, упоминается в древнетюркских (енисейских) письменах. Так, например, главы енисейских кыргызов Барс-бег и Эрен Улуг принадлежали «доблестному народу булсар» [Киселев 1951. С. 561–562; Савинов 1994. С. 30]. По оценкам востоковедов–лингвистов цветовая символика (этнонимы со значением цветов) определяла расселение этноса (племени, рода) по отношению к странам света. Здесь, наверное, уместно привести древнюю хуннскую традицию соответствия цветов странам света. О ней можно судить по интересному описанию расположения конницы хуннского Модэ-шаньюя. Когда он окружил войска ханьского императора Гао-ди на горе Байдэн, то его всадники с западной стороны сидели на белых лошадях, с восточной – на серых с белым пятном на морде, с северной – на вороных и с южной стороны – на рыжих лошадях [Материалы 1968: 41; Бичурин 1950: 51]. Отсюда нетрудно понять, что черный и желтый цвета соответствовали северу и югу, а синий и белый цвета – соответственно востоку и западу.
Название овога бурд/бурдууд ассоциируется с башкирским бурджан/бурзян, а также возможно и с бурат – названием подразделением алтайского рода ара. Следующий ойратский этноним бюргэд имеется среди алтайцев и других тюркских народов в формах бÿргут/мÿркÿт (беркут). А этноним абганер/авгас, по-видимому, соответствует тюркскому (алтайскому) названию рода аба/абалар (дядя, дед). Можно отметить также сходства между целым
95
рядом других ойратских и алтайских этнонимов: баяд – баят, дөрвөд (дурвюд) – тöрбöт, торгууд – торгул (тонгул /тонгжон), байлгас – байлагас, цаган туг – чагантык, оорчаг/оорциг – чагат ~ чак/жак-сойан. Обращаясь к этнониму мингат/мянгад, следует сказать, что он, очевидно, состоит из основы мин(г)+ат/ад (аффикс множественности). Этноним мин/минг («тысяча»), как известно, имеется среди башкир, ногайцев, узбеков и других тюркских народов.
В предыдущих публикациях мной уже обращалось внимание на наличие этногенетической связи между тремя этнонимам: хойт/хойут, хотогойт и сойан/сойонг. Во-первых, вполне допустимо образование этнонима хотогойт от двух слов хото/гада («внешний») и хойт/гойт, вместе означавших «внешние (пришлые) хойты». Во-вторых, с большей долей вероятности можно утверждать о том, что этноним хойт/хойут является производным от этнонима сойот/сойан/сойонг. Потому что, например, в бурятском и башкирском языках (по сравнению соответственно с халха-монгольским и общетюркским) переход начального «с» в спирант «h (х)» является вполне закономерным явлением [Киекбаев 1958. С. 7, 9]. Так, аларские буряты своих соседей тункинских сойотов (сойонов) называли также «hойот (hойон)» [Санжеев 1930. С. 14]. А также по архивным данным установлено чередование этнонима сойгут ~ хойгут в Западной Бурятии [Асалханов 1960: 71].
В новейшее время выдвинута гипотеза, допускающая происхождение этнонима сойан от названия древнетюркского племени со и слова йан /йонг «народ, общество» [Абаев 1999: 71]. Однако окончание ан/он в данном слове может быть и аффиксом множественности, заимствованным из иранских языков [Кузеев 1974]. Этот тюркский этноним является архаичным, ибо в X–II вв. до н.э. его тождество зо/су/зак в сино-тибетских языках применялся в отношении племен, расселявшихся на территории от Гималаев до Средней Азии [Чеснов 1980: 214–216], возможно, и до Алтая. А в древних иранских и греческих источниках они назывались саками, массагетами и скифами.
При изучении вопросов этногенеза кочевых народов имеет большое значение анализ тамги (тавро). У алтайцев вплоть до начала XX в. их ставили на документах с официальными решениями – приговорами правлений дючин (волостей) вместо подписей. Таким правом обладали зайсаны, демичи, шуленги и знатные люди. В других случаях тамги использовались как знаки собственности и ставились на предметы быта (войлочные ковры, седла, сундуки, тажууры), но особенно на крупы лошадей. Притом одна и та же тамга могла ставиться разными владельцами на левый, или правый круп лошади, в разных положениях, например, один хозяин ставил тамгу прямо, а другой – в перевернутом виде. По мере увеличения рода, каждая новая фамилия делала дополнительный знак к основной тамге рода. Примерно такую же роль выполняли тамги у других кочевых народов.
У алтайцев были распространены следующие тамги: голова лошади (ат-бажы); дверь, порог (эжик, эркин); ключь (jÿлкÿр); корыто (чаша), с дополнительными знаками – хвостиком, сердечкой, рогами, кольцом, удилами (тоскуур); крест с дополн. знаками (саракай); круг дымохода юрты (карачы, шангырак); кувшин (jыракы); лук, самострел (jаа, айа); луна нарождающаяся, с дополн. знаками (ай); наковальня, молот (тöжÿ, маска); наперстник (оймок); птица (куш); бараньи рога, с дополн. знаками (кулjа); свастика, гусь (кас); серьга (сырга); солнце (кÿн); кожаный сосуд для араки (тажуур); торока (канjа); трубка, желоб с дополн. знаками (чорго); удила (сулук) [Алтайцы 2005].
В ходе экспедиции по Западной Монголии получены сведения (в т.ч. в Ховдском и Улангомском музеях) о тамгах алтайских урянхайцев, ёлётов, мингатов, торгуутов, захачинов, баятов и дёрбётов. Интересные данные о тамгах опубликованы монгольскими исследователями. Так, среди алтайских урянхайцев были распространены такие тамги: лук, лук со стрелой (нум, номун), гребень (сам) и вилка (сэрээ). Тамгами захачинов являются хёхуур/тажаур (кожаный сосуд), гулз (светильник), дэгрээ (знак S), буу (талисман-треугольник, чинтамани), ёнгорон/тумгал (трирадна). Мингаты имели тамгу сараалж (крест, крест с пикой), торгууды – тумгал/дороим (трирадна), ганзага (торока), маля (кнут), тёгрёг (кольцо, круг). Основные тамги дёрбётов – это зов дэгрээ и буруу дэгрээ (правильный, правый знак S и обратный, левый), баятов – олом (подпруга, пряжка подпруги) и ёлётов – гал (пламя, с дополн. знаками). Практически все выше указанные тамги имеются среди российских калмыков [Авляев 1994]. Обзор тамг алтайцев, калмыков и монгольских ойратов свидетельствует о наличии у них множества похожих и одинаковых тамг. Кроме того, некоторые тамги,
96
например лук, крест (свастика), птица, кувшин, трубка (желоб), рога, корыто (чаша), огниво, кольцо (круг) и наковальня (молот) известны с древнетюркского времени, ибо их начертания обнаружены на тюркских каменных стелах, например в урочище Шивет-Улан Монголии [Кубарев 2002], а также они упоминаются в летописях династии Тан Китая [Зуев 1960].
Таким образом, краткий обзор и сравнение этнографических материалов по алтайцам, калмыкам и на¬родам Западной Монголии свидетельствуют о сходстве и тождестве их этнонимов (названий родов, племен) и тамг. Кроме того, одинаковыми мотивами или сюжетами пронизаны исторические предания и легенды указанных народов. Например, по одним преданиям, до вхождения в состав России алтайские племена – тодоши, тёлёсы, найманы и другие проживали в верховьях Иртыша (местности Бурул Токой, Кара Токой, Темир Чорго) и долине Или (Эдил-Текес, Эрен-Кабырга). А в других преданиях говорится, что сёок сары-иркит (желтые иркиты) прославился тем, что его далекие предки состояли в гвардии Чингисхана. В XVII – первой половине XVIII вв. алтайские сойоны и иркиты являлись частью крупного племенного объединения, которое в русских документах называлось первоначально саянцами (соянами, соётами), а потом (в XVIII в.) – урянхайцами. Но в монголо-ойратских летописях оно фигурировало под названием хойт (хойит). После подавления восстания Амыр-Саны, его родное племя хойт было разделено на части и потом отданы халхаским, дёрбетским и собственно хойтским князьям, ранее перешедшим в подданство цинского императора [Мэн-гу-ю-му-цзи 1895]. Поэтому хойты как самостоятельное племя перестали существовать, хотя этноним хойт – как название рода имеется в составе почти всех ойратских народов Западной Монголии. По «Шара Туджи» хойтские нойоны вели свою родословную от ойратского государя Хутука-беки, который первым вступил в отношение «сватов» (худа) с Чингисханом [Шара-Туджи 1957; Санчиров 2005]. Кроме того, согласно алтайским традициям племя тёлёс состояло в родственных («карындаш») отношениях с дёрбетами, а племя тодош – с чоросами. Наличие сходства (тождества) в названиях других племен и родов в составе ойратов и алтайцев можно отчасти объяснить их разобщением и изолированным развитием после разгрома Джунгарского ханства (в 1755–1756 гг.) составе Цинской империи и Российского государства.
У названных народов имелись общие и отличительные черты в покрое одежды, обуви и головном уборе. Так, на макушке алтай-урянхайской и ёлётской шапки имелась красная кисточка (улаан зала). У дёрбётов и тыва-урянхайцев на шапках имелись синие кисточки (кёк зала), но эти шапки отличались по форме. Дёрбётская шапка похожа на алтайскую шапку (сюру бёрюк). Захачины и торгууты носили шапки без кисточек. А удивившие в свое время Г.Н. Потанина и других европейских исследователей танцы, исполняемые в сидячем по¬ложении, называются цацыл и хадирга. Через первый танец в красочной форме показывается обряд поклонения и брызгания молока или молочной водки – архи божествам (бурханам), духам – хозяевам гор, рек и домашнего очага. А второй танец не менее красочно отображает различные манеры езды всадника на коне.
Отечественные исследователи [Потанин 1881, 1883; Вяткина 1960, 1964; Ральдин 1968] уже не раз отмечали сходства в материальной и духовной культуре монгольских ойратов (дёрбётов, баятов, урянхайцев и др.), бурятов (особенно Предбайкалья), калмыков, тувинцев, хакасов (качинцев) и алтайцев. В их числе шести- или восьмиугольные бревенчатые юрты и их внутреннее убранство, предметы домашней утвари, орудия труда, детские колыбели, верхняя одежда замужних женщин (чегедек, цегедек). Кроме того, имеется целый пласт духовной культуры – героический эпос со специфической формой исполнения (кай, хай), буддийско-шаманские религиозные традиции, вобравшие более древние культы и обряды. Иначе говоря, основу этногенетических и этнокультурных параллелей (сходств) интересуемых народов составляет, прежде всего, общность их исторического и современного ареала расселения – Алтае-Саянского горного региона. Для этого крупного региона, расположенного в центре Евразии, присущи горно-степной и горно-таежный ландшафты. Природные факторы определили наличие двух основных (горно-таежного и горно-степного) типов хозяйства, или культурно-хозяйственных комплексов, сосуществующих на протяжении многих тысячелетий. Данный горный регион, по меньшей мере, с хуннского времени (II в. до н.э.) и до середины XVIII в., входил в состав различных тюрко-монгольских этнополитических объединений – каганатов, ханств.
97
Близкие сходства в этнонимах и тамгах, а также параллели в других элементах традиционной культуры интересуемых народов убеждают, не только об их общих древних корнях, но и о том, что разобщение или разделение многих этносов (племен, народов) произошло сравнительно недавно, т.е. в середине XVIII в. Главным образом это относится к племенам и народам, входившим в Джунгарское (Ойратское) государство.
Примечания
1 Нами были посещены три аймачных центра (Баян-Өльгий, Ховд, Улангом) и семь сумонов (Дууд, Буянту, Мянгат, Эрдэнэбюрэн, Сэнгэл, Өльгий, Тариалан).
2 Ганболд М. – этнограф, доцент Ховдского университета, Бёкчулуун – преподаватель Центра повышения квалификации учителей (Ховд), Золбаяр Гаагийн – ученый-фольклорист Культурного центра урянхайцев (Баян-Өльгий), Цэрэв Мёнхёё – научный сотрудник Улангомского музея и школьные учителя Дьярынтай, Онгу-Цэцэг (Мянгат сумон) и Тунгалах Пунцуг (Өльгий сумон). Большинство из них хорошо знают традиционную культуру народов Западной Монголии и свободно владеют несколькими языками, в т.ч. русским.
3 Алтайцы (теленгут, уранхай) после вхождения в состав России в 1756 г. и до начала XX в. в качестве одного из самоназваний использовали этноним ойрот. А после социально-религиозного движения 1904–1905 гг., известного как «движение бурханистов», у них стало доминировать самоназвание алтай jон (улус) – алтайский народ.
Литература
Абаев Н.В., Хертек Л.К. Историческая память тувинцев в этнонимах и ойконимах // Башкы – Кызыл,1999. – № 5–6. – С. 71–72.
Авляев Г.О. Происхождение калмыцкого народа. Середина IX – I четверть XVIII вв. – М.-Элиста,1994
Алтайцы (Материалы по этнической истории) / сост., предисл., пер., коммент. Н.В. Екеева. – Горно-Алтайск, 2005. – 175 с.
Асалханов Н.А. О бурятских родах в XIX в. // Этнографический сборник. – Улан-Удэ, 1960. – Вып. 1
Бичурин Н.Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. – СПб., 1834
Бичурин Н.Я. [Иакинф] Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. – М.; Л., 1950. – Т. I, II
Вяткина К.В. Монголы Монгольской Народной Республики // Восточно-Азиатский этнографический сборник. – М.-Л., 1960
Вяткина К.В. Общие черты материальной и духовной культуры у западных монголов, бурят и южных алтайцев // VII МКАЭН. – М., 1964. – 7 с.
Гумилев Л.Н. Древние тюрки. – М., 1993
Екеев Н.В. Дёрбен-ойраты (К проблеме этимологии и этнической идентификации) // Мир Центральной Азии. Материалы международной научной конференции. – Улан-Удэ, 2002. – Т. 1. – С. 124–131
Екеев Н.В. Этнонимы народов Алтае-Саянского горного региона // Тёв Азийн нуудэлчдийн угсаа-соёл, амьдралын хэв маяг [Этногенез, культура и образ жизни кочевых народов Центральной Азии] / ред. А. Очир, Б.Р. Зориктуев. – Улаанбаатар, 2006. – С. 136–149
Зуев Ю.А. Тамги лошадей из вассальных княжеств (перевод из китайского сочинения VIII–X вв. Танхуйяо, т.3, цзюань 72) // Труды Института истории, археологии и этнографии АН КазССР. – Алма-Ата, 1960. – Т. 8.
[КИЛП] Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе / сост. А.В. Бадмаев. – Элиста, 1969
Киекбаев Дж.Г. О звуках С, З и h и их развитии в башкирском, туркменском и якутском языках // Ученые записки БГУ. Серия филологическая. – Уфа, 1958. – № 5. – С. 3–15
Киселев С. Древняя история Южной Сибири. – М.-Л., 1951
98
Кубарев В.Д., Баяр Д. Каменные изваяния Шивет-Улана (центральная Монголия) // Археология, этнография и антропология Евразии. – Новосибирск, 2002. – № 4. – С.74–85
Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. – М.: Наука, 1974
[Материалы] Материалы по истории Сюнну (по китайским источникам) / пер., коммент. В.С. Таскина. – М.: Наука, 1968. – Кн. 1.
Моисеев В.А. Цинская империя и народы Саяно-Алтая в XVIII в. – М., 1983. – С. 83–84.
Мурзаев Э.М. Рецензия // Этнографическое обозрение. – 1998. – № 1.
Мэн-гу-ю-му-цзи. Записки о монгольских кочевьях / пер. П.С. Попова. – СПб., 1895
Нямсурэн X., Янжиндулам В. Ойрад монголчуудын угсаа соёл. – Ховд, 2000. – С. 17–31
Очир А., Дисан Т. Монгол улсын Єєлдvvд. – Улаанбаатар, 1999
Єєдийн соёл, туухийн бичиг оршивой / Н. Намсрай. – Улаанбаатар, 1999.
Перлее Х. Монгол тумний гарлык тамгаар хайж судлаг нь (туух – уг саатны зуйн туршиц удалгаа). – Улаанбаатар, 1975
[Потанин] Материалы для истории Сибири / сост. Г.Н. Потанин // Чтения в обществе истории и древностей российских при Московском университете. – М., 1866. – Кн. 4
Потанин Г.Н. Очерки Северо-западной Монголии. – СПб., 1881. – Вып. 2.
Потанин Г.Н. Очерки Северо-западной Монголии. – СПб., 1883. – Вып. 4.
Радлов В. Этнографический обзор тюркских племен Южной Сибири и Джунгарии. – Томск, 1887.
Ральдин Х.Ц. Этнический состав современного населения Монгольской Народной Республики // Проблемы этнографии и этнической истории народов Восточной и Юго-Восточной Азии. – М., 1968. – C. 11–35.
Рашид-ад-дин. Сборник летописей. – М.-Л., 1952. – Т. 1. Кн. 1.
Рашид-ад-дин. Сборник летописей. – М.-Л., 1952. – Т. 1. Кн. 2.
Савинов Д.Г. Государства и культурогенез на территории Южной Сибири в эпоху раннего средневековья. – Кемерово, 1994
Санжеев Г.Д. Дархаты: Этнографический отчет о поездке в Монголию в 1927 году. – Л., 1930
Санчиров В.П. «Илэтхэл шастир» как источник по истории ойратов. – М.: Наука, 1990
Санчиров В.П. Ойраты в составе Монгольской империи // Монгольская империя: этнополитическая история. – Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. – С. 158–187
Сухбаатар Н. Баруун хязгаарын нийгэм-улус тёрийн хёгжлийн туухэн тойм (XX зууны эхэн уеэс 1930-аад он). – Улаанбаатар, 2000
Цыремпилов В.Б. Выражение «Пять цветных и четыре чуждых» в монгольских летописях XIII-XIX вв. // Монголоведные исследования. – Улан-Удэ, 1996. – Вып.1. – С. 49–58
Чернышев А.И. Общественное и государственное развитие ойратов в XVIII в. – М.: Наука, 1990
Чеснов Я.В. Этноним ЗО/СУ/САК у тибето-бирманских и других народов // Ономастика Востока. – М., 1980. – С. 211–216
Шара-Туджи. Монгольская летопись XVII века / пер. Н.П. Шастиной. – М.-Л., 1957
Швецов С.П. Горный Алтай и его население. – Барнаул, 1900. – Т. 1. – Вып. 1.
Увс аймагийн тайлбар толь. – Улаанбатар, 1999
[Унковский] Посольство к зюнгорскому хун-тайши Цэван-Рабтану капитана от артиллерии Ивана Унковского и путевой журнал его за 1722–1724 годы // Записки ИРГО по отделению этнографии. – СПб., 1887. – Т. 10. – Вып. 2.
99
100
101
