Впервые официальная концепция обвинений в адрес «наказанных» народов Советского Союза в годы Великой Отечественной войны как уже состоявшегося явления, в отличие от всего лишь предполагавшегося и ожидавшегося - в среде советских немцев [1], была сформулирована советским руководством в Указе Президиума Верховного Совета СССР «О ликвидации Карачаевской автономной области и об административном устройстве ее территории» [2].
Несколько позднее, 27 декабря 1943 года, она почти дословно была повторена уже в другом Указе ПВС СССР – «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР» [3].
7 марта 1944 года эта концепция без каких-либо существенных изменений была использована в Указе ПВС СССР «О ликвидации Чечено-Ингушской АССР и об административном устройстве ее территории» [4].
Через месяц, 8 апреля 1944 года, она же была использована в Указе ПВС СССР «О переселении балкарцев, проживающих в Кабардино-Балкарской АССР, и о переименовании Кабардино-Балкарской АССР в Кабардинскую АССР» [5].
Настоящая концепция, все более утверждаясь в правах гражданства в советском политическом лексиконе,
201

перешла и в другие официальные документы. В частности, в отношении крымских татар, выселявшихся не по Указу ПВС СССР, а по Постановлению Государственного Комитета Обороны, подписанному 11 мая 1944 года председателем ГКО И.В.Сталиным, концепция коллаборации звучала однотипно со всеми вышеперечисленными Указами, несмотря на совершенно очевидную специфику и самого региона, и выселяемого из него народа [6].
Оставляя в стороне некоторые (очень незначительные) нюансы, различающие эти пять документов, приходится констатировать, что все они написаны по одному и тому же шаблону, который со всею очевидностью свидетельствует, что авторы этих важнейших государственных документов, от которых зависела жизнь и судьба сотен и сотен тысяч отдельных людей, и целых народов, не особенно утруждали себя конкретно-историческим анализом проблемы, который изначально предписывался им марксистско-ленинской теорией и практикой политического руководства и научного мышления. Но они уже не раз отступали от основополагающих принципов марксизма-ленинизма, а то и просто предавали их. Предали и на этот раз, теперь уже - в сфере национальной политики Коммунистической партии.
Это проявилось в совершенно абстрактной постановке обвинения, - «многие калмыки» (карачаевцы, балкарцы и т.д.) «изменили родине» с последующим перечислением «деяний» обвиняемых.
Это проявилось в огульном, абсолютно одинаковом приговоре, - «всех калмыков» (карачаевцев, балкарцев и т.д.) «выселить», а их автономии – «ликвидировать».
Это проявилось в откровенно преступном нарушении законности и прямом попрании самой Конституции СССР – Основного Закона Советского государства.
И наибольшую ответственность за все эти преступные деяния несет, безусловно, И.В.Сталин и как первый политический руководитель страны, и как ее первый и, можно сказать, «монопольный» теоретик, и, наконец, - как инициатор (по свидетельству Н.С.Хрущева) этой новой, теперь уже этнической, чистки… И это, по нашему мнению, так же бесспорно, как и его выдающийся вклад в организацию Великой Победы…
И хотя названия этих Указов, направленных против разных народов и разных автономий, звучат, естественно, тоже несколько по-разному, но по содержанию своему и назначению они совершенно одинаковы – наказать «провинившиеся» народы путем ликвидации их государственности и политического остракизма самих народов. Наказать любой ценной – даже во вред сражавшейся стране и ее истекавшей кровью армии. А это уже – прямое вредительство. И совершена эта чудовищная диверсия объективно в пользу фашистской Германии, какими бы субъективными намереньями ни объяснял ее и сам И.В.Сталин, и его соратники, послушно визировавшие все эти Указы…
Следует, однако, отметить одну очень существенную деталь: хотя и все эти «наказательные», а точнее - «карательные», Указы по содержанию своему очень похожи друг на друга, как «близнецы-братья», один из них, а именно – касающийся калмыков, отличается (по неизвестным нам причинам) особой суровостью. Правда, в самом тексте «калмыцкого» Указа об этом нет ни одного слова, но в принятом во исполнение этого Указа «совершенно секретном» Постановлении СНК СССР №1432-425 от 28 декабря 1943 года все эти обстоятельства становятся совершенно очевидными [7].
Каковы они, эти «обстоятельства», точнее сказать – отличия, выявляющиеся лишь при сравнении самой ссылки калмыцкого народа и других депортированных тогда народов Северного Кавказа и Крыма?
1. Выселяли калмыков на самом пике зимы, в конце декабря 1943 – начале января 1944 г. (другие народы Северного Кавказа и Крыма – осенью или весною).
2. Выселялись калмыки в более суровые природно-климатические условия Сибири с последующей, хоть и частичной, «ссылкой в ссылке» - на крайний Север и Дальний Восток (народы Северного Кавказа и Крыма – в Казахстан и Среднюю Азию).
3. Выселялись калмыки в иноверную и иноязычную среду обитания, что имело тогда весьма существенное значение (народы Северного Кавказа и Крыма – в единоверную, т.е. более или менее родственную мусульманскую среду, а карачаевцы, балкарцы и крымские татары - в родственную и по языку).
4. Калмыки расселялись дисперсно, небольшими группами семей и даже отдельными семьями, по всему огромному пространству Азиатской России, начиная от Тюменской области и далее на восток, до самого Сахалина (народы Северного Кавказа и Крыма – на многократно меньших территориях Казахстана и Средней Азии, что значительно облегчало возможности их общения между собой).
5. В местах ссылки степняки-калмыки в массе своей были вынуждены овладевать с азов новыми для себя профессиями – таежными, горнодобывающими, сибирским земледелием и т.д. (народы Северного Кавказа и Крыма были значительно более адаптированы к условиям и характеру труда в местах своего нового поселения)…
Совокупность всех перечисленных обстоятельств невольно наводит на размышление: что это – случайность? Или злой умысел?
Если это случайность – то о ней можно только запоздало сожалеть, утешая себя тем, что в истории всегда были, есть и будут случайности – как со знаком «плюс», так и со знаком «минус» (утешение, конечно, более чем сомнительное!).
Если же это злой умысел – то чей это умысел? И каковы его мотивы? И каковы его результаты?
Впрочем, результаты этого умысла (если таковой и в самом деле был) установить в общих чертах можно и абсолютно доказательно, и неопровержимо: если по переписи 1939 года калмыцкое народонаселение Советского Союза составляло 134327 человек, то по переписи 1959 года – 106066 (заметим, что численность депортированных народов Северного Кавказа и Крыма за эти же 20 лет несколько даже возросла). И в этом смысле
202

можно вполне определенно утверждать: если все же это был злой умысел, то он в значительной степени удался его авторам.
Гораздо сложнее обстоит дело с установлением авторства этого умысла и его мотивацией – открытой или скрытой, формальной или сущностной. Каких-либо документальных свидетельств на этот счет обнаружить пока не удалось.
Было ли это проявлением субъективного, но бессознательного озлобления против калмыков (да и других «провинившихся» народов)? То самое озлобление, которое, как писал В.И.Ленин, «играет в политике обычно самую худую роль» [8].
Или это был вполне сознательный, но очень потаенный курс некоей «пятой колонны» в советском руководстве, направленный на обострение межнациональных отношений в нашей стране и, в конечном счете, - на подрыв Советской власти и всего дела социализма? Это еще предстоит выяснить нашим историкам.
Но уже и сейчас ясно, что и «сознательные» и «бессознательные» оставили по себе немало «наследников», которые и поныне продолжают свою разрушительную работу, подбрасывая в тлеющий костер наших межнациональных обид и недоразумений то отдельные поленца, а то и целые охапки различного горючего материала. И с этими «наследниками» (и «сознательными», и «бессознательными») совершенно необходимо, как мы считаем, бороться всеми доступными нам средствами, в том числе – средствами исторической науки и исторической публицистики, неспешными теоретическими раздумьями в тиши кабинета ученого или пламенным словом оратора на трибуне. Бороться ежедневно и ежечасно, организованно и стихийно, индивидуально и в массовом масштабе. Бороться здесь и сейчас, а не ждать, когда наступит некий «подходящий момент» или когда явится некто и напишет для нас некую «книгу откровения», и вот тогда-де мы им покажем!..
Нет, ничего мы тогда тоже не покажем, кроме очередной компанейщины, и очень возможно - безнадежно запоздавшей…
За минувшие пять десятилетий реабилитации и восстановления автономии калмыцкого народа такие «мины замедленного действия» нам подбрасывали не раз и с разных, порою – совершенно неожиданных, сторон.
Так, несмотря на известные оценки проблемы в закрытом докладе Н.С.Хрущева на XX съезде КПСС (25 февраля 1956 г.) «О культе личности и его последствиях» [9] и в специальном постановлении ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 года [10], несмотря даже на Указ ПВС СССР от 9 января 1957 г. о восстановлении национальной автономии [11], огульные обвинения всего калмыцкого народа в коллаборационизме, то прямые, то косвенные, то откровенные, то завуалированные, то грубые, то «деликатные», раздавались на нашей памяти не единожды, вызывая всякий раз обостренную реакцию возмущения и негодования со стороны калмыков-патриотов, растерянности и недоумения – со стороны наших друзей – некалмыков («Так кто же все - таки прав?»), а порою и злорадства - со стороны недругов (а последние, по закону больших чисел, всегда бывали, есть и будут в любой, без всякого исключения, многотысячной массе людей).
Людям старшего поколения, конечно же, памятна давняя статья молодого тогда журналиста – международника, спецкора ТАСС А.Сербина «Следы ведут на Запад. Двадцать лет спустя.» [12], посвященная карательным деяниям печально известного «ККК» («Калмыцкий кавалерийский корпус») в годы Великой Отечественной войны. В этой статье все было – правда, каждое слово – правда. Но в этой принципиально важной статье была представлена не вся правда, а лишь малая часть ее, а именно – лишь черная, лишь профашистская часть огромной и многоцветной правды истории Великой Отечественной войны. И результат не заставил себя ждать. В тот же день в замызганном общественном туалете типа сортир (что находился тогда около кинотеатра «Родина») появилась первая тревожная надпись известью и аршинными буквами: «Смерть калмыкам!». И это – на исходе седьмого года официальной реабилитации калмыцкого народа!
И только политическая и житейская мудрость первого секретаря Калмыцкого обкома КПСС Б.Б.Городовикова, помноженная на высокий научный и человеческий авторитет нашего самого квалифицированного тогда историка М.Л.Кичикова, помогли снять в обществе напряжение тревожного ожидания неминуемой беды…
Получив задание обкома партии выступить в той же газете с достойным ответом А.Сербину, Мерген Лиджинович выбрал единственно верный вариант поведения: он не стал уклоняться от выполнения этого задания, не стал ни опровергать А.Сербина, ни оправдывать перед ним своих соплеменников.
Боевой офицер Красной Армии, командир батареи противотанковых пушек, проведший всю войну на передовой (в самом прямом смысле этого слова) и неоднократно отмеченный боевыми наградами, уже немолодой капитан артиллерии в запасе и совсем еще молодой кандидат исторических наук, М.Л.Кичиков уже через неделю представил в редакцию той же газеты «Советская Калмыкия» (тогда она была официальным органом ОК КПСС) свою боевую научно-публицистическую статью под очень красноречивым названием «Убийц и предателей – к ответу!» [13], в которой он полностью солидаризировался с А.Сербиным и добавил от себя только одну «малость»: однобокую, одностороннюю правду ТАССовской статьи, правду, которой все наши калмыки-патриоты, вполне естественно, стыдились, он дополнил другой правдой, которой эти же калмыки могли гордиться и действительно гордились и до статьи Кичикова и особенно после нее. И все стало на свои места, так как этой гордой правды оказалось на поверку куда как больше, чем правды стыдной. Итак, баланс правды о войне и роли калмыков в ней был тогда в какой-то степени восстановлен, и вероятность обострения межнациональных отношений в Калмыкии была снята.
Вместе с тем обком КПСС и лично Б.Б.Городовиков, понимая, что этот положительный результат достигнут на относительно небольшом, известном тогда науке, материале и что одной, даже хорошей, газетной статьи для
203

решения такой большой и такой больной проблемы мало, рекомендовали Калмыцкому НИИЯЛИ подготовить к изданию фундаментальный сборник документов и материалов «Калмыкия в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», который мы, тогдашние работники сектора истории НИИЯЛИ, подготовили в 1964 и 1965 годах, а в 1966 году издали в Калмиздате.
А в январе-феврале 1968 года первая группа изменников и предателей из высших чинов «ККК» (С.А.Коноков, Ш.Б.Мукебенов, Б.И.Хаджигоров и С.А.Немгуров) и в самом деле предстала перед советским судом и понесла, наконец, заслуженное наказание. Так боевой лозунг М.Л.Кичикова «Убийц и предателей к ответу!» был реализован тогда в полной мере.
Решающую роль в подготовке этого принципиально важного судебного процесса сыграли тогда работники КГБ Калмыцкой АССР. И мы, молодые еще историки – А.И.Наберухин, В.Б.Убушаев и пишущий эти строки, помогавшие на процессе нашему общественному обвинителю М.Т.Бимбаеву, ветерану гражданской и Великой Отечественной войн, могли видеть, как шаг за шагом разоблачаются, посрамляются и, наконец, осуждаются нашим судом эти матерые коллаборационисты. И этот суд - суд самого калмыцкого народа был для них, пожалуй, страшнее, чем все сталинско-бериевские депортации вместе взятые. Так, по крайней мере, казалось нам, день за днем наблюдавшим ход этого небывалого судебного процесса (примерно такое же ощущение испытывал автор сего и на последующих нескольких аналогичных процессах, проходивших уже в 70-х годах). А уж реакцию народа оценить можно и вовсе одним словом – удовлетворение…
Но даже и после этих актов торжества советской законности и справедливости попытки бросить тень на калмыцкий народ и обвинить его в «массовом» и даже поголовном коллаборационизме предпринимались не раз, и не два - и по какому-то недоброму умыслу, а иногда, возможно, и без оного, что, впрочем, не меняет существа дела.
Одной из таких публикаций, посвященной калмыцким коллаборантам в годы Великой Отечественной, и вышедшей в конце 70-х годов, явилась воспоминательная статья подполковника в отставке В.П.Беляева «В калмыцких степях» [14]. Статья лишена какого-то особого, нарочито обличительного, антикалмыцкого пафоса, но содержит немало неточностей и туманных недоговоренностей, которые позволяют толковать проблему и вкривь, и вкось.
Этот же самый сюжет о подготовке немецкими фашистами некоего калмыцкого кавалерийского десанта в наш тыл (на Черные земли) летом 1944 года преподносит нам в своей обширной статье «Большая игра» (глава «Стреноженные экскадроны») почетный чекист-полковник Д.Тарасов [15]. Несуразность этого сюжета очевидна. И не только потому, что забросить в наш глубокий тыл 36 эскадронов с помощью авиации (а именно так якобы планировался этот «якобы десант») – задача для того времени абсолютно нереальная. Для этого не хватило бы и всей транспортной авиации и самой Германии, и всех ее сателлитов и союзников. Да тут и гадать не надо, а просто следует обратиться к специальной литературе по авиации, даже общедоступной, например, «Flieger Kalender der DDR. 1980» (глава «Transportflugzeuge des zweiten Weltkriegs» - «Транспортная авиация второй мировой войны»), и все станет ясно без всяких словопрений.
Но еще более абсурдна цель, которую якобы преследовало немецкое командование этим свои мифическим десантом – поднять в Калмыкии восстание калмыков против Советской власти!
Таких нелепых целей нельзя себе представить даже в описываемой Д.Тарасовым «радиоигре» - хотя бы уже по одному тому, что немецкая разведка (кстати, одна из лучших в мире) уже 28 декабря 1943 года знала о поголовном выселении калмыков в Сибирь. И очень может быть, что знала об этом предстоящем выселении задолго до 28 декабря – еще на этапе его подготовки. И уж тем более знала о том, что летом 1944 года, когда она якобы планировала этот свой «якобы десант», в Калмыкии давно уже не было калмыков – все они уже полгода были в Сибири, и «поднимать» было просто некого. Пора бы уж нам перестать представлять немцев (пусть даже и задним числом) такими вот законченными недотепами и недоумками.
Итак, нелепость этой «радиоигры» и статьи Д.Тарасова о ней в «Советской России» была очевидной, особенно – для ветеранов Великой Отечественной. Они и возмутились более всего. А ветеран войны и народный писатель Калмыкии Алексей Бадмаев написал тогда же статью-опровержение. К сожалению, редакция газеты «Советская Россия» не сочла возможным опубликовать эту статью. Предпринял попытку и я – со ссылкой на указанную выше немецкую книгу-календарь. Бесполезно! Меня и ответом не удостоили – не ветеран войны, не народный писатель, не лауреат…
И только Менке Конееву удалось опубликовать тогда свою ответную статью – «Стреноженная правда в «Большой игре»» [16]. Яркая по форме, глубокая по содержанию, насыщенная реальными фактами, а не запоздалыми фантазиями, статья эта внесла ясность и некоторое успокоение в общественное сознание республики. И об одном только жители республики жалели тогда – статья вышла в местной молодежной газете и едва ли дойдет она до читателя российского, а тем более – союзного.
До сих пор горько читать заключительные слова этой замечательной статьи: «Так что брошено еще одно зерно недоверия, ну а всходы каковы будут, не надо сомневаться. Газета российских коммунистов работает явно не на консолидацию народов» [17]. Не могу согласиться с последним обобщением, непомерно широким, но вот относительно «всходов» М.Конеев, несомненно, прав. «Всходы» эти проросли совсем недавно (апрель 2004 г.) и совершенно неожиданно – в не очень политизированной российской газете «Труд», которая, по неизвестным нам причинам, решила вдруг реанимировать на своих страницах этот уже набивший оскомину сюжет о фантастический радиоигре наших разведчиков с Абвером насчет высадки авиационного десанта «ККК» в Калмыкии летом 1944 года.
204

Тем временем, на горизонте уже появились новые сюжеты явно провокационного характера. На подступах к важному юбилею - 50-летию восстановления национальной автономии (9 января 1957 г.) и еще более великому - к 400-летию добровольного вхождения калмыцкого народа в состав России, который мы, жители Калмыкии, готовимся торжественно отметить в 2009 году вместе со всей Россией и вместе со всеми ее народами, некто Дмитрий Николаев написал, что Республика Калмыкия находится на пороге межэтнической резни: «Русским, мол, дали понять, что им лучше уехать» [18]. И если это - не заранее спланированная провокация, то уж точно - глупость чистейшей воды, если только вообще глупость может быть таковой.
Но межнациональный и межрелигиозный мир в нашей республике сохраняется прочно и именно потому, что оба наших ведущих народа держат его, этот мир, на своих плечах и в своих руках, и вот уже 400 лет оберегают его от всяческих напастей.
В этом нет никакой мистики, и все объясняется вполне рационально, а именно: калмыки были одним из тех, увы, немногих народов, которые вошли в состав России вполне добровольно. И хотя отношения сторон складывались впоследствии далеко не всегда безоблачно, а порою случались и недоразумения и даже конфликты, но никогда между калмыками и Россией не было ни одной войны. И это – сказывается. И еще был взаимный интерес, которым обе стороны дорожили и поныне дорожат и которого не могли свести на нет даже начавшиеся в XVIII веке различные «утеснения» калмыков правительством России, спровоцировавшие в 1771 году уход большей части калмыков на свою прародину - Джунгарию. Но оставшиеся в России калмыки закрепились в ней навсегда…
Более того, даже чудовищное по своей незаконности, несправедливости и трагическим последствиям решение И.В.Сталина о ликвидации Калмыцкой АССР и насильственной депортации калмыцкого народа в Сибирь не смогло поссорить калмыков с русским народом и с Россией. Хотя самый черный день своей истории - 28 декабря 1943 года - калмыки помнят. И помнят крепко. Но никогда не связывают его с русским народом. И не ставят ему в вину зигзаги сталинской национальной политики. Даже простые калмыки понимают: 28 декабря 1943 года Великую Сталинскую Конституцию, только что принятую, «отбросил» не русский народ, а сам товарищ Сталин…
Но врагов наших народов такая ситуация совершенно не устраивает, и они предпринимают отчаянные попытки перессорить нас, и тут уж - все средства хороши. В том числе - и откровенная ложь и клевета. И особенно лгут и клевещут из-за кордона, видимо, в расчете на то, что за кордоном мы их не «достанем» и к ответу не привлечем. И это ощущение полной и абсолютной безнаказанности воодушевляет иных «смельчаков» с кривым ружьем за углом…
Особенно старается на этом направлении некто Ян Зарецкий, наш бывший соотечественник, который из своего израильского далека пытается ныне натравить на калмыков не только русский народ и всю Россию, но и страны ближнего и дальнего зарубежья, ставшие в годы второй мировой войны объектом гитлеровской агрессии. И способ он избрал не хитрый, но безотказный. В своей газете «Русский акцент» [19] он, например, утверждает, что «остатки» созданного фашистами в годы войны так называемого ККК в составе «более 30 тысяч (?! – Ю.О.) человек» в мае 45-го года были переданы англичанами советским войскам в Австрии, после чего и понесли заслуженное наказание за свое сотрудничество с немецкими захватчиками.
Любой грамотный читатель, прочитав сие откровение солидного зарубежного еженедельника, смекалисто прикидывает: если «более 30 тысяч» – это всего лишь «остаток» некоего целого, тогда это искомое целое должно было составлять, пожалуй, тысяч 90 или 100. Да это же даже не корпус, а целая общевойсковая армия! И это «сотворила» совсем небольшая автономная республика, в которой все население в 1939 году составляло 220684 человека, в том числе калмыки - 107315![20] ..
По материалам Всесоюзной переписи 1939 года калмыков во всем Советском Союзе было ровно, как уже сказано, 134327 человек - всех возрастов и обоего пола. А это означает, по Зарецкому, что абсолютно все калмыки, и мужеского и женского пола, от детсада и старше, то есть почти поголовно, служили своим немецко-фашистским хозяевам. Именно такой вывод напрашивается из всех этих писаний, независимо от того, хотят этого их авторы или нет.
Впрочем, Ян Зарецкий - большой гуманист, и он вроде бы даже сочувствует калмыцкому народу, как «более всего пострадавшему» от этой сталинской депортации и очень сожалеет, что «лучший друг калмыцкого народа» очень запоздал с проведением этого мероприятия. По его мнению, советскому руководству следовало бы провести «предварительное переселение калмыков в самом начале войны», и тогда де многие проблемы войны были бы решены без трагических последствий, как для самого калмыцкого народа, так и для других народов, якобы ставших его жертвой…
Следуя этой логике, нужно было бы « в самом начале войны» выселить в Сибирь и всю Украину, правобережную - в первую очередь, а западную – так просто в экстренном порядке, даже если бы для этого пришлось мобилизовать весь подвижной железнодорожный состав Советского Союза, весь автомобильный транспорт и всю военно-транспортную авиацию!.. Вот уж тогда бы мы точно проиграли войну и, можно не сомневаться, - гораздо ранее 1945 года…
Впрочем, таких глобальных замыслов Ян Зарецкий не предлагает, поскольку надобность в них уже отпала. Да и возможностей уже нет. А вот народы России между собой рассорить - это очень даже возможно! Вот и навязывает Ян Зарецкий россиянам свою отравленную мысль о том, что их главный враг – калмыки, всячески «прихорашивая» эту провокационную мысль различными словесами лицемерного сострадания и сочувствия.
При этом прекрасно знает этот отнюдь не глупый господин, что приведенные им «факты» о якобы поголовной
205

коллаборации калмыков - откровенная ложь и клевета, но это его нимало не смущает: что, к примеру, по данным КГБ СССР и Калмыцкой АССР, в так называемом ККК в момент его «пика» (лето 1944 года) было примерно 4 тысячи человек; что, по данным горячего «патриота» ККК и его первого историографа, немецкого историка И. Хоффмана, его численность в зените составляла 5 тысяч человек [21]; и даже вечно напускавший на себя важность Калмыцкий Национальный Комитет Восточного министерства рейха, всячески набивавший себе цену в глазах своих немецких хозяев, и тот насчитывал в ККК, как ни «раздувал» его численность, лишь 6 тысяч человек. Но никак не 30, и уж тем более - не 90 или 100 тысяч.
Заметим в скобках, что особенно горько и обидно бывает читать такие фантазии, пусть и не умышленные, на страницах газеты «Правда». Так, весьма уважаемый нами автор серьезных научных и публицистических трудов Ю.В.Емельянов в своей, в принципе правильной, статье «Как убивали союз народов», ничтоже сумняшеся, поведал миру о том, что в годы второй мировой войны фашисты создали из калмыков «вооруженные части» численностью …15 тысяч человек![22] Это, конечно же, не «остаток» Яна Зарецкого численностью «более 30 тысяч», но тоже - очень далеко от истины, так как составляет 50% статического мобилизационного ресурса калмыков того времени.
Что же касается автора настоящей статьи, то он, лично участвуя в первом и крупнейшем тогда судебном процессе над главарями «ККК» в качестве помощника общественного обвинителя М.Т.Бимбаева (январь-февраль 1968 года), и день за днем знакомясь с материалами этого процесса, вынес твердое убеждение, что наиболее близки к действительности цифры КГБ СССР и КАССР, а именно - 4 тыс. человек…
Итак, 4 тысячи наших соплеменников и наших сограждан в стане врага - это много или мало? Вопрос отнюдь не праздный: ведь именно этим термином оперируют сталинские Указы – «многие калмыки»… И ответ на этот вопрос не так прост, как может показаться, а точнее - нет единого ответа и едва ли когда-нибудь будет, так как зависит он более всего от политических пристрастий отвечающего.
Противники советской власти, как правило, считают (и очень сожалеют при этом), что цифра эта была так ничтожно мала. Ведь она, в конечном счете, означает, что остальные 130 тысяч калмыков оставались на стороне Советской власти, кормили ее и поили, обували и одевали, собирали для нее многомиллионные пожертвования на танки, авиацию и даже подводную лодку и очень радовались благодарственным телеграммам товарища Сталина за различные досрочные выполнения и перевыполнения самых разных производственных планов и правительственных заданий.
А из этих 130 тысяч 30 тысяч сражались на фронтах - в рядах РККА, в партизанском движении и даже - в движении Сопротивления в Европе, и большая часть их сложила головы в борьбе против фашизма, а 14 тысяч из них - заслужили десятки тысяч боевых наград Советской Родины - орденов и медалей разного достоинства, а десять этнических калмыков - участников Великой Отечественной войны удостоены звания Героя Советского Союза, и по этому показателю калмыки, относительно численности своего населения, занимают одно из первых мест среди народов Советского Союза[23]. И неизменно встает вопрос, а сколько было бы их, Героев Советского Союза:
а) если бы в январе 1944 г. воинов-калмыков не стали снимать с фронтов, загоняя их в Широкострой – Широклаг НКВД;
б) если бы по счастью оставшихся на фронте калмыков представляли к наградам наравне с другими и по службе продвигали - тоже наравне;
в) если бы представленных и продвинутых «внизу» утверждали «наверху» – тоже наравне?! Увы, «наравне» - не было! Зато была дискриминация по всем направлениям, противостоять которой было и трудно, и не безопасно. И тем не менее чудом - оставшиеся на фронте воины – калмыки продолжали воевать и за Родину, и за Сталина…
Да, есть чему печалиться противникам Советской власти. Не пошел тогда калмыцкий народ против нее ни с немецкими фашистами, ни с Калмыцким Национальным Комитетом Шамбо Балинова, ни с самозваным «Калмыцким кавалерийским корпусом» матерого немецкого разведчика доктора Долла, несмотря на всю потрясающую харизму последнего. Его харизме мог бы позавидовать даже генерал Гельмут фон Панвиц – немецкий командир русского 15-го казачьего корпуса. Народ наш и сегодня в значительной и даже большей своей части сочувственно говорит о Советской власти, несмотря на все былые ее грехи перед ним, вызывая вполне понятное недоумение и даже возмущение ее противников.
«Многие и многие калмыки считают, что их обидела не Советская власть и даже не Коммунистическая партия, а лично товарищ Сталин, и то только потому, что вы и ваши политические предки дали ему в руки 4 тысячи фактов усомниться в калмыках. Вот и «забыл» человек, что в 1917 году он вместе с Лениным подписал знаменитую «Декларацию прав народов России» [24] и что говорил он о калмыках в 1923 году, на XII Съезде партии [25], да и потом не раз с похвалою отзывался о калмыках…
Автор настоящей статьи тоже горько сожалеет об этих «четырех тысячах фактов», так как абсолютно убежден, что объективно их и могло бы быть, и должно бы быть в несколько раз меньше, а их оказалось, увы, целых 4 тысячи! И власть наша, и мы, члены правящей тогда партии, и лично товарищ Сталин немало постарались для того, чтобы их было аж 4 тысячи, а не три, две или одна… И нам, как, наверное, и любому советскому человеку, гражданину и патриоту, и горько, и обидно, и стыдно за это. И еще - страшно: а вдруг на волне нашей нынешней ностальгии по сильной руке придет новый «отец народов», который возьмет на вооружение и все прежние решения товарища Сталина, и все нынешние рекомендации господина Зарецкого.
И чтобы этого никогда более не повторилось, необходимо помнить: любую кривду истории можно победить только одним оружием – бесстрашной Правдой Истории.


Примечания:
1. Так это было. Национальные репрессии в СССР. 1919-1952 годы. В 3-х томах. Т.1. М., «Инсан», 1993. С.143-144.
2. Там же. С.258-259.
3. Там же. Т.2. С.39. См.также: Ссылка калмыков: Как это было. Сб.док. и материалов. Т.1, кн.1-я. Элиста, 1993. С.18-19.
4. Там же. С.87.
5. Там же. С.266.
6. Там же. Т.3. С.62-65.
7. Ссылка калмыков…Т.1, кн.1-я. С.19-21.
8. Ленин В.И. ПСС, Т.45. С.357.
9. Известия ЦК КПСС. Информационный ежемесячный журнал. №3, март 1989. С.128-170.
10. О преодолении культа личности и его последствий. Постановление ЦК КПСС. М., 1956.
11. Ссылка калмыков…Т.1, кн.1-я. С.241.
12. Советская Калмыкия. 7 декабря 1963 г.
13. Советская Калмыкия. 15 декабря 1963 г.
14. Беляев В.П. В калмыцких степях // Военные контрразведчики. Особым отделам ВЧК – КГБ 60 лет. М., Воениздат, 1979. С.278-288.
15. «Советская Россия», 29 июня 1991 г.
16. «Комсомолец Калмыкии», 9 июля 1991 г.
17. Там же.
18. «Новый регион - Москва», 25 апреля 2006 г. http://www.nr2.ru/moskow/64955.html
19. «Русский акцент», 19-25 марта 2004 г.
20. Ссылка калмыков… Т.1, кн.1-я. С.35.
21. Хоффман И. «Калмыки и немцы. 1942-1945 гг.». Фрайбург. 1986.
22. «Правда», 17-20 марта 2006 г.
23. «Калмыкия в ВОВ 1941-1945 гг. Документы и материалы. Изд.3-е, перераб. и доп.» Элиста, 2005 (раздел 4. Наши земляки – Герои Советского Союза. С.526-546).
24. К истории образования Автономной области калмыцкого народа (октябрь 1917 ноябрь 1920 гг.). Сб. документов и материалов. Элиста, 1960. С.22-23.
25. Сталин И.В. Сочинения. Т.5. М., 1952. С.278.

to the library |номын сан руу |в библиотеку