В калмыцких улусах, в XVII-XVIII вв. представлявших собой полукочевое феодальное общество, нередко вспыхивали междоусобные столкновения. Ряд групп, как небольшие семьи, так и целые улусы, спасаясь от феодальных притеснений или разорительных набегов нойонов-победителей, стали отделяться и уходить за пределы калмыцких кочевий. Первые поселения калмыков-мигрантов появились в близлежащих регионах Калмыкии - на Дону и Северном Кавказе. Некоторые группы кочевников-ламаистов, ушедшие под защиту местных российских властей, были вынуждены адаптироваться к условиям жизни новой среды обитания: принимать православие и переходить на оседлый образ жизни. Все это вызывало негативную реакцию у калмыцких феодалов, в том числе и духовенства, которые стремились возвратить беглецов под свой контроль. Несмотря на предпринимаемые меры, процесс ухода за пределы калмыцких кочевий продолжался, и к концу XVIII в. численность «мигрантов» достигла 22,6 тыс. человек (1) (более 25,6% численности всего калмыцкого народа), причем на Дону и Северном Кавказе находилось 14,7 тыс. калмыков (почти две трети «мигрантов»).
Изучение динамики численности калмыцких этнических групп на Дону и Северном Кавказе значительно осложняется отсутствием развернутых статистических исследований, особенно конца XVII -
55

1-й половины XVIII в. Анализ ситуации сильно осложняет отсутствие единого стандарта в исчислении населения в источниках того времени. Общая численность калмыков в них упоминается крайне редко, больше используются такие показатели, как количество кибиток, семей, калмыков мужского пола, мужчин, годных к воинской службе, и т.д. Демографическая ситуация донских и терских калмыков осложнена двусторонними перекочевками, поэтому установить реальные темпы прироста населения в конце XVII - начале XIX вв. крайне трудно. При сведении всех показателей к единому знаменателю пришлось принять ряд условностей, имеющих приблизительное значение. Кибитки и семьи считаются равнозначными показателями, при исчислении семьи используется условный показатель 1:4,5, количество лиц мужского пола считается равным количеству лиц женского пола. Судя по данным конца XVIII в., количество мужчин, годных к воинской службе, соотносится с общим числом лиц мужского пола приблизительно как 1:5. Например, в Большедербетовском улусе по переписи 1799 г. значилось 9525 лиц мужского пола, из которых 2016 считались годными к воинской службе (2), т.е. вышеуказанное соотношение равно примерно 1:4,7. На Новую Днепровскую линию в 1778 г. было переведено 708 доломановских калмыков, в том числе 73 служилых (3), т.е. этот показатель равен 1:5,2. Поэтому, на наш взгляд, показатель 1:5 при работе с большими группами донских калмыков вполне приемлем.
Первые крупные группы калмыков на Дону появились в последней трети XVII в. В ходе междоусобиц в 1670 г. улус Бока перешел на Дон и вошел в состав казачьего войска (4). В конце 70-х гг. XVII в. поселение калмыков появилось и в слободской Украине (5). После разорения поселения крещеных калмыков на р. Терешке (в районе Саратова) в результате набега эркетеней российское правительство приняло решение, по которому всех крещеных калмыков стали направлять на поселение в Чугуев, подальше от ханских кочевий. Позже на Дон стали прибывать другие группы калмыков, в том числе крупные улусы, стремившиеся уйти от междоусобиц. После стабилизации ситуации крупные улусы возвращались до новых междоусобиц. Например, дербетовские улусы за 130 лет (1670-1800 гг.) откочевывали на Дон восемь раз (в 1690, 1701, 1717, 1723,
56

1741, 1762, 1788, 1795 гг.) (6). Однако калмыцкие нойоны использовали Дон лишь в качестве прибежища. Вовсе не желая входить в состав войска Донского, они старались кочевать отдельно от юртовых калмыков, несущих казачью службу.
Что касается служилых юртовых калмыков, то проследить динамику их численности на протяжении всего исследуемого нами периода также довольно трудно, тем более, что войсковое начальство, как правило, интересовалось лишь количеством боеспособных мужчин в этих группах. Если исключить мелкие группы и одиночные семьи беглецов, то выявляется следующая картина. В 1695 г. после возвращения дербетов Четеря и Черкес-батыра на Дону осталась группа калмыков, способная выставить 600 воинов. При возвращении улусов Менко-Темира, Четеря и Черкес-батыра на Волгу в 1704 г. казачьим властям удалось удержать у себя группу дербетов, имеющих 555 «человек, способных к службе». В 1723 г. на территорию войска Донского откочевали дербетовские улусы Четеря и Лабан-Дондука, а также зюнгары Даши-Батора. При этом 300 кибиток калмыков «поступили в казачье звание» (7). В 1733 г. на Дон в очередной раз перекочевал зюнгарский улус Будучжаба (точная численность не установлена), который на этот раз вошел в состав казачьего войска (8). Известно, что к концу XVIII в. общая численность донских калмыков составляла 10 тыс. человек (9), что вполне согласуется с вышеприведенными цифрами.
По переписи 1801 г. в составе донского казачества значилось 2262 калмыка мужского пола старше 17-ти лет (10). В 1803 г. в состав войска Донского вошли беляевские (доломановские) и чугуевские калмыки. На Новой Днепровской линии с 1778 г. кочевало более 760 доломановских (беляевских) калмыков (11). По IV ревизии (1782 г.) численность калмыков составляла 968 человек (12). Когда формировалось Екатеринославское казачье войско (1788-1796 гг.), в его состав вошли 1014 чугуевских калмыков-мужчин (13), которых позже перевели на Дон. Исходя из этого, можно предположить, что общая численность беляевских и чугуевских калмыков в тот период достигала 3 тысяч человек. Это подтверждают и данные V ревизии (1795 г.), согласно которой в Новороссии проживало 13622 донских, чугуевских и беляевских калмыков (14).
57

В 1832 г. в результате тяжелого экономического кризиса из Малодербетовского улуса начались массовые побеги (3 тыс. кибиток). 975 кибиток из Ульдючинов, Чоносов и части Кубетов (Кевюдов) откочевали на Ставрополье и в Черноморию (область Кубанского войска). 700 кибиток были возвращены. Что касается оставшихся 275 кибиток, то профессор Пальмов полагал, что им удалось пробраться на Дон (15). Документов об их переводе в состав казачества нам найти не удалось, но в более поздних документах появились упоминания о новых сотнях в составе Калмыцкого кочевья: Кевюдовской и Геленгекинской, жители которых относили себя к дербетам. Это частично подтверждают и данные переписей, согласно которым численность донских калмыков увеличилась с 13622 человек в 1822 г. до 16505 человек в 1834 г. (16).
К 1840 г., когда учет донских калмыков стал ежегодным, их численность выросла за шесть лет еще на 2910 человек. Причины этого всплеска нами пока не установлены. Это могло быть вызвано как установлением более точной системы учета, так и приходом новых групп населения. В течение следующих 31 года численность донских калмыков увеличилась на 6721 человек (в среднем на 216 человек в год). Сравнение данных по годам показывает, что численность донских калмыков за небольшим исключением стабильно увеличивалась на несколько десятков или сотен. Например, в 1840 г. численность донских калмыков увеличилась на 2128 человек, а в следующем году она сократилась, причем сразу на 3114 человек. Колебания до 1870 г., скорее всего, были вызваны перекочевками каких-то групп донских калмыков за пределами Калмыцкого кочевья. Это подтверждается и тем, что прирост населения очень редко совпадал с цифрой превышения рождаемости над смертностью. По мнению Н.А. Маслаковца, увеличение числа донских калмыков на 1 января 1870 г. на 1863 человека (в этот год превышение рождаемости над смертностью составляло 420 человек) произошло благодаря учету калмыков за пределами Калмыцкого округа (17).
Стабильный рост населения донских калмыков, по мнению Н.А. Маслаковца, объясняется «самою малою смертностью, далеко оставляющею в этом отношении все другие местности Европейской России» (18). В последующем динамика численности населения донских калмыков продолжала оставаться положительной (средний еже-
58

годный прирост - 220-227 человек). Согласно данным Всероссийс-кой переписи 1897 г. на Дону было около 32 тысяч калмыков (19). В «Памятных книжках Области Войска Донского» приводятся несколько другие данные: на 1898 г. - 28 тысяч калмыков, на начало XX в. - 28,6 тысяч, а на 1903 г. - 30,6 тысяч (20). Некоторые группы калмыков сохраняли кочевой образ жизни, что, по всей видимости, и внесло определенную путаницу в расчеты статистиков.
После ликвидации Калмыцкого ханства в 1771 г. за пределами калмыцкого кочевья образовалась еще одна этническая группа - терские калмыки. История этой группы берет начало с 1777 г., когда 80 калмыцких кибиток из 200, бежавших под покровительство астраханской епархии, переселились на Северный Кавказ, где 495 калмыков были причислены к Моздокскому казачьему полку (21). Переселение остальных 120 семей обычно датируют 1780 г., но в данных IV ревизии они не учтены. К концу XVIII в. терские калмыки разделились на три группы: Верхний (расположенный ближе к Моздоку) и Нижний (у Кизляра) улусы и группа кумских калмыков, поселившихся между реками Кума и Гайдук. Калмыков из Верхнего и Нижнего улусов позже стали именовать «хуторскими».
По этой группе ежегодного статистического учета не велось, но проводившиеся переписи позволяют проследить изменения численности терских калмыков до начала XX в. Все эти данные сведены в таблицу:

Год	Количество семей	Количество людей
1777	80	?
1781	?	более 300
1794	?	1052
1800	?	800
1809	?	1058(22)
1821	328	1600
1840	?	2133
1853	?	2916
1860	500 в т.ч. 254 (Моздокский полк)	1507(23)
1897	?	4102
1905	895	4392
1908	846	4079

59

Обращают на себя внимание достаточно ощутимые колебания численности населения, а также необычно резкий рост на протяжении почти всего XIX в. Столь беспрецедентный для кочевого общества рост населения, на наш взгляд, объясняется тем, что группа терских калмыков постоянно пополнялась за счет калмыков из улусов Астраханской губернии. По мнению ряда исследователей, это было вызвано тем, что Терское войско имело обширные неконтролируемые территории, а служба здесь была не столь тяжелой, как в других войсках. Поэтому многие калмыки, недовольные условиями жизни в приволжских улусах, могли тайно переходить на Терек (24). С конца XIX в. вопросы землепользования на Кавказе стали упорядочивать, и территория, занимаемая калмыками, стала сокращаться. Видимо, этим и был вызван небольшой отток населения в начале XX в.
На Северном Кавказе кочевало еще несколько групп калмыков: шереты, кубанские калмыки и др., но их численность никогда не превышала 1 тыс. человек. Согласно переписи 1897 г., в Ставропольской губернии проживало 1323 калмыков в двух уездах: Ставропольском и Новогеоргиевском, а на территории области Кубанского войска значилось 378 калмыков в Ейском, Лабинском и Кавказском отделах (25). Все эти группы были слишком малочисленны, чтобы противостоять ассимиляционным процессам.
Таким образом, мы можем прийти к выводу, что динамика численности этнических групп калмыков на Дону и Северном Кавказе, как правило, являлась положительной, а ее темпы были явно выше, чем у основной части калмыцкого этноса. Если в период с 1795 по 1897 гг. численность астраханских улусов выросла на 211,4%, то численность донских калмыков - на 237,5%. Группа терских калмыков, которая к концу XVIII в. по численности стояла на 4-м месте среди групп-«мигрантов», к началу XX в. была уже на 2-м месте, уступая только донским калмыкам. На наш взгляд, это связано с тем, что местные власти позволили калмыкам сохранить привычный кочевой образ жизни и проживать компактными группами. В немалой степени успешному развитию этих групп в иноэтничной среде способствовало и отношение соседей, основанное на принципах религиозной терпимости и уважения к традиционной культуре других народов.
60

Литература:
1. Кабузан В.М. Народы России в XVIII в. Численность и этнический состав. М., 1990. С. 225-230.
2. Научный архив КИГИ РАН. Ф.4. Оп.2. Д. 17. Л.55.
3. Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества. Элиста, 1992. С.63.
4. Гучинов М.И. Об отношениях калмыков с донскими казаками во второй половине XVII века //Вестник КНИИЯЛИ. № 3. Элиста, 1968. С.90.
5. Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества. С.43.
6. Митиров А.Г. Ойраты-калмыки: века и поколения. Элиста, 1998. С. 105, 132, 248-254; Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества. С. 36, 39-40, 66-67 и др.
7. Научный архив КИГИ РАН. Ф.4. Оп.2. Д.17. Л.38.
8. Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества. С. 38-40.
9. Дон и степное Предкавказье. XVIII - первая половина XIX в. (Заселение и хозяйство). Под ред. А.П. Пронштейна. Ростов н/Д, 1977. С.32.
10. Научный архив КИГИ РАН. Ф.4. Оп.2. Д.17. Л.58-59.
11. Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества. С.63.
12. См.: Кабузан В.М. Указ. соч. С.248.
13. Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества. С. 166.
14. См.: Кабузан В.М. Указ. соч. С.228. 15. НАРК.Ф.Р-145.Оп.1. Д.158. Лл.106-107, 214.
16. Научный архив КИГИ РАН. Ф.4. Оп.2. Д.23. Л.27.
17. Маслаковец Н.А. Статистическое описание кочевья донских калмыков // Труды областного Войска Донского Статистического комитета. Вып. 2. Новочеркасск, 1874. С.37. 18. Там же. С.41.
19. См.: Митиров А.Г. Указ. соч. С. 350; Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества. С.71.
20. Памятная книжка Области Войска Донского на 1904 г. Новочеркасск, 1904. Раздел II. С.16. Раздел III. C.8.
21. НАРК. Ф.Р-145. Оп.1. Д.190. Л.15.
22. Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний по гражданскому и естественному их состоянию в отношении к земледелию, промышленности и скотоводству. СПб., 1809. С.423.
23. Костенков К.И. Калмыки Моздокского казачьего полка // Труды Астраханского губернского статистического комитета. Астрахань, 1869. Вып. 1. С.166, 168.
24. Шовунов К.П. Терское поселение калмыков // Проблемы этногенеза калмыков. Элиста, 1984. С.100.
25. Борисенко И.В. Калмыки на Кавказе // Теегин герл. 1977. № 1. С.46.
61

обсудить на форуме

to the library | номын сан руу | в библиотеку