Артем Левченко. Потомки Чингисхана
// Вечерний Харьков. №74. Среда 12 июля 2006 г.

Среди народов, населявших когда-либо Слобожанщину, калмыки продолжают оставаться, пожалуй, наименее известным сегодняшним ее жителям народом. Почти все помнят из школьной программы пушкинского «друга степей», но мало кто знает о существовании под Харьковом крупного калмыцкого поселения, о его роли и следе в истории нашего края.

Защитники Харькова
Прародина калмыков — Джунгария — находится в Западной Монголии. Когда-то их предки — племена ойратов — входили в войско Чингисхана. В XVII веке в поисках лучших пастбищ часть ойратов покинула родину и, совершив огромный переход, достигла приволжских степей — тогдашних юго-восточных рубежей Московского государства. Здесь ойраты и стали называться калмыками — от тюркского слова «калмак», что значит «отделиться». Буквально сразу же они добровольно приняли российское подданство и стали надежным щитом, защищавшим от набегов неприятелей российские границы. Причем не только приволжские.
В 1657 году Россия заключила с калмыками договор о военном союзе, согласно которому по первому призыву калмыки выставляли на помощь отряды и целые армии своей конницы, считавшейся практически непобедимой. Призыв не заставил себя ждать — Россия воевала с Польшей, не говоря уже о постоянных войнах с татарами и турками. С начала 1660 годов калмыцкие воины вместе с московскими стрельцами и казаками нашего знаменитого земляка — атамана Ивана Серка — участвуют во множестве сражений на территории Украины. Действуют против поляков и крымских татар, против перешедшего на сторону врагов гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко, обороняют украинские города и совершают победоносные походы в Крым.
Под Харьковом калмыки впервые появляются в 1676 году — с началом очередной русско-турецкой войны. В бою близ Чугуева калмыцкий отряд под предводительством знаменитого Мазан-Батыра — героя калмыцкого эпоса, чьи подвиги вот уже три столетия воспеваются в легендах и песнях калмыцкого народа — задержал продвижение вглубь страны турецко-крымских полчищ. Здесь же, под Чугуевом, русские полки, калмыцкие конники и донские казаки наголову разбили турецко-крымские войска летом 1679 года. А в сражении на реке Балаклейке русско-калмыцкое войско в том же году разгромило значительную армию, двинутую турецким султаном на Харьков и Чугуев. После этого значительных турецких вторжений на нашу землю больше не было. Бои тем не менее продолжались еще несколько лет, и лишь в 1681 году был подписан Бахчисарайский мирный договор, завершивший войны с турками и татарами конца XVII века. Однако история калмыцкого присутствия на Слобожанщине на этом не завершилась. Наоборот — она только начиналась.

Гроза татар и шведов
Одним из итогов войн против турок и татар стало бесспорное признание боевых достоинств калмыков как врагами, так и союзниками. Крымский хан не раз в своих письмах к турецкому султану, польскому королю и гетманам Правобережной Украины признавался, что он не может послать войска за пределы своих владений, так как «...опасен приходу калмыков... в Крым». А чигиринский полковник Карпов в своих письмах отмечал, что «Калмыков татаровя и турки боятца... А естли де калмыцкий приход в Крым будет, то тотчас татаровя, покиня турков, побегут в Крым... И естли... калмыков послать на Украину, и татаровя де бой их знают, и увидя их битца с ними не станут, побегут...»
Считавшие себя полновластными хозяевами степи, не боявшиеся ни запорожских казаков, ни польской конницы, татары были буквально ошеломлены противником, который оказался им явно не по зубам. В конном бою калмык мог легко «уделать» самого лихого татарина. «Сильны, малорослы, чрезвычайно быстры в движении, увертливы, необычайно дальнозорки, притом способны несколько дней не слезать с седла, переносить жажду и голод... умеют одинаково драться на коне и пешим, рубить саблей, резать ножом, стрелять из лука и ружья...» — так описывал калмыцких воинов современник.
Калмыки обладали еще одним очень ценным качеством. Верностью. Понятия чести и верности испокон веков высоко ценились у калмыцкого народа. Преданность друзьям до самопожертвования была у калмыков в крови. В общем, это были идеальные во всех отношениях союзники. Мысль поселить их у себя в тылу, в наиболее важных в стратегическом отношении пунктах, напрашивалась сама собой. Именно так и поступил русский царь Петр Первый, занявшийся «прорубанием окна в Европу» и не желавший отвлекаться на охрану многочисленных «окон» в агрессивную Азию.
Более других регионов от татарских набегов в то время страдала молодая Слобожанщина, ключевым постом обороны которой была достаточно мощная Чугуевская крепость. Именно в Чугуев в 1698-1700 годах царь Петр поселяет на казенное содержание калмыков, а также донских и яицких казаков. С этого времени берет начало знаменитая команда чугуевских казаков и калмыков — прообраз Чугуевского казачьего войска.
Не успев обжиться на новом месте, чугуевские калмыки и казаки вновь отправились в поход — взаимоотношения с Европой у царя Петра не заладились. Во время Северной войны, как записано в «журнале Петра Великого», «чугуевские казаки и калмыки своими набегами… много вредили неприятелю», участвовали во всех крупных сражениях и осадах и особо отличились при деревне Лесной в бою со шведами Левенгаупта. Кстати, некоторые историки утверждают, что именно тогда Петр Первый, восхищенный победой калмыцкой конницы над шведами, ввел в русской армии новый победный боевой клич, заменив латинский «виват» на знаменитое «ура» — от калмыцкого «уралан», что значит «вперед».
Блестяще зарекомендовав себя в боях не только с татарами, но и с регулярными европейскими армиями, чугуевская команда участвовала во всех внешних войнах России XVIII века. После одной из таких войн прусский король Фридрих Второй сказал: «Русская армия сильна наличием в ней калмыков, татар и казаков. Именно их и стоит опасаться больше всего».
Крещеные калмыки продолжали селиться в Чугуеве вплоть до середины XVIII века. За 25 лет только число калмыцких воинов в Чугуевской команде увеличилось более чем в четыре раза — с 49 человек в 1700 году до 214 — в 1725. В их числе были мурза, три ротмистра, четыре хорунжих, два есаула, писарь и 203 рядовых. А в 1728 году, как отмечает источник, в Чугуеве проживало 90 семей служилых калмыков.
Поскольку боевые навыки и искусство коневодства калмыков представляли несомненную ценность, правительство было заинтересовано в заселении ими Чугуева и стремилось удержать их в состоянии оседлости. Это видно даже по тому, как оплачивалась служба калмыков по сравнению со службой казаков. Если казаки получали по 10 рублей денежного жалования и по 5 четвертей — хлебного, то калмыки — по 25 рублей и 6 четвертей соответственно. Как видим, чугуевские калмыки находились на привилегированном положении. Правда, недолго. В 1748 году в связи с преобразованием команды в регулярный казачий полк жалование калмыков уравняли с казачьим. Некоторые калмыки, еще не крещенные и не обремененные браками с представительницами местного населения, обиделись на такую «несправедливость» и ушли из Чугуева обратно в приволжские степи. Впрочем, таких было немного, и на боеспособности полка это никак не отразилось.
А вот присутствие в Чугуеве калмыков на городе и его жителях отразилось еще как! Находясь на территории Слобожанщины, этот город стал во многом абсолютно уникальным не только потому, что не относился к ней административно, а во многом именно в силу калмыцкого фактора. Эту уникальность одним из первых заметил русский военный историк Александр Ригельман, современник и очевидец чугуевских калмыков. В своем знаменитом «Летописном повествовании о Малой России и ее народе и казаках вообще», он, в частности, пишет: «Что касается до природы, языка, обычая, жительства, обрядов поведения и одеяния, в том слободские жители обоего пола никакой от малороссийских народов отмены не имеют, кроме служащих гусарами в нынешних гусарских полках, их гусарского мундира. А чугуевцы почти еще все калмыцкого лица и знающи российского и калмыцкого языка. Впрочем поведения совсем козацкого, и носят платье такое ж, как донские козаки». Степные навыки и умения калмыков сказались и на хозяйственных занятиях чугуевцев — не случайно в конце XVIII века автор «Топографического описания Харьковского наместничества» отмечал, что чугуевские скорняки «всех по Украине одноремесленников превосходят» и что за шубы из овчин их выработки «покупщики» платили дороже, чем за шубы других скорняков. И уж совсем не случайно герб Чугуева в его первоначальном варианте украсили две скрещенные калмыцкие сабли.

Последние калмыки
…Прошли годы. Татарская угроза полностью миновала, и от военной службы калмыков отказались. В начале ХІХ века Чугуевский казачий полк был преобразован в регулярный уланский, а Чугуев стал местом грандиозного эксперимента — военных поселений. Полностью изменился облик города, изменилось и его население. Однако калмыки не спешили полностью в нем растворяться. За полторы сотни лет жизни вдали от своих степей они нисколько не утратили природных навыков обращения с лошадьми и оставались все такими же непревзойденными наездниками. Это искусство калмыков поразило воображение маленького чугуевца Ильи Репина, отец которого занимался торговлей лошадьми. Выросший в Чугуевской слободе, заселенной когда-то калмыками и названной в их честь Калмыцкой, уже будучи знаменитым на весь мир художником Репин писал в мемуарах: «Kaлмык c лoшaдью — oднa дyшa. Oпpoмeтью бpocившиcь нa лoшaдь, вдpyг oн гикнeт нa тaбyн тaк зычнo, чтo y лoшaдeй yшки нa мaкyшкe и oни c дpoжъю зaмpyт, ждyт eгo взмaxa нaгaйкoй, в кoнцe кoтopoй в peмнe вшитa пyля. Oдним yдapoм тaкoй нaгaйки мoжнo убить чeлoвeкa…» Или вот еще: «Лoшaдь yжe лeжaлa пoд кaлмыкoм, тяжeлo дышa. Kaлмык взмaxнyл в вoздyxe нaгaйкoй, и кoнь пoдcкoчил, вcтpяxнyлcя. И вдpyг cтaл извивaтьcя змeeй и мeтaтьcя в paзныe cтopoны, cтapaяcь cтpяxнyтъ c ceбя ceдoкa; и oпять нaчaлиcь дикиe пpыжки, взвивaниe нa дыбы и кoзeлки, чтoбы cбpocить нeпpивычнyю тяжecть. Kaлмык кpeпкo зaжaл кoня икpaми в шeнкeля и пoвepнyл eгo к вopoтaм. «Отвopяйть вopoтa!» — визжит кaлмык. Haгaйкa cвиcтнyлa, и кoнь мгнoвeннo пoлyчил c oднoгo мaxy пo yдapy c oбeиx cтopoн пo кpyпy. Oн пpыгнyл впepeд и пoнeccя в вopoтa. Kaлмык гикнyл нa вcю yлицy, эxo oтoзвaлocь в лecy зa Дoнцoм. Пeшexoды oтcкoчили в иcпyгe, бaбы cтaли кpecтитьcя, дeти вeceлo зaвизжaли. Kaлмык cтpeлoй пoнeccя пo бoльшoй дopoгe мимo кyзниц, зa Дoнeц... Cкopo и cлeд eгo пpocтыл, тoлькo cтoлб пыли виcит eщe в вoздyxe...
Чaca чepeз чeтыpe никтo нe yзнaл бы вoзвpaщaвшeгocя к нaшим вopoтaм кaлмыкa. Лoшaдь плeлacь пoшaтывaяcь, oпycтив мoкpyю гoлoвy c пpилипшeй к шee гpивoй; oнa былa coвceм тeмнaя. Kaлмык сидeл cпoкoйнo и cocaл cвoю кopoтeнькyю тpyбoчкy, пoдняв плocкoe лицo квepxy; глaзa eгo, «пpopeзaнныe ocoкoй», кaзaлocь, cпaли. Xopoшо oбoшлacь шкoлa, дoбpый кoнь бyдет…»
По словам старожилов, калмыки локально жили в Чугуеве вплоть до революции 1917 года. Вскоре коней вытеснили трактора и автомобили, калмыки оказались вовсе не у дел и окончательно смешались с местным населением. Однако и сейчас среди чугуевцев нередко можно встретить людей с типично калмыцкими чертами. Особенно — в районе города, называемом в народе по старинке — Калмыцкой слободой.


оригинал на http://www.vecherniy.kharkov.ua/ind2.php?id=5002&Division=history

to the library | номын сан руу | в библиотеку