комментарии читателей [**]

Как неоднократно отмечали ведущие российские этнологи, при рассмотрении вопроса о происхождении этноса необходимо различать два аспекта этой проблемы. С одной стороны, объективное существование общности происхождения членов этноса. С другой — представление о ней, выступающее как компонент этнического самосознания. Хотя само этническое самосознание является результатом осмысления реально существующих признаков этноса, эти две категории отнюдь не всегда совпадают между собой (См.1,с.102-103; 2,с.58).

Вышесказанное в полной мере относится и к представлениям о происхождении тоба-сяньбийцев (в частности, об общности их исконной территории расселения, этнонима и единых предков), в том виде, в котором они нашли отражение в “Вэй шу”.

После завоевания Северного Китая важнейшей политической задачей для тоба-сяньбийцев стало укрепление собственного господства, путем организации управления подвластными территориями и населением. В этих условиях вопрос о происхождении тоба-сяньбийцев неизбежно приобретал особо важную роль, поскольку речь шла, по существу, об идеологическом обосновании законности правящей династии. При этом то обстоятельство, что правители династии были инородными выходцами из далеких захолустных окраин, порождало весьма сложную и деликатную ситуацию, требовавшую достаточно тонкой интерпретации этой проблемы со стороны северовэйских властей. По этой же причине, официальная версия происхождения тоба-сяньбийцев формировалась постепенно, претерпевая значительные изменения, в течение многих десятилетий с момента образования Северного Вэй.

Как свидетельствуют источники, уже с первых лет существования Северного Вэй, тобийские правители считали необходимым постоянно подчеркивать свою приверженность лучшим традициям китайской государственности, якобы унаследованным ими от древнекитайских династий Ся, Шан и Чжоу. Вместе с тем, культурно-этнические различия между завоевателями и завоеванным местным населением Центральной равнины были еще настолько очевидны и велики, что тобийцы не могли не осознавать бессмысленности прямого отождествления правящего дома с другими собственно китайскими династиями. Соответственно, они не стремились открыто отрицать или замалчивать свое иноземное происхождение.

Напротив, со времен основателя империи Тоба Гуя (398-409), во многих императорских указах и других официальных документах нередко присутствовало упоминание о том, что “предки вэйцев” были выходцами из далеких окраин китайского государства. Например, в указе Тоба Гуя, изданном в 398г. по случаю его восхождения на императорский престол, открыто упоминалось о том, что “предки Нашего дома из поколения в поколение правили в отдаленном (от Китая — В.Г.) столичном поселении” (4,цз.108,с.2734). В другом важнейшем указе, изданном в том же году, в связи с выбором нового названия государства, также отмечалось, что “в древности Наши далекие предки осуществляли управление в “сокрытом” столичном поселении [Ю ду], господствовали в отдаленном государстве. Хотя [они] и занимали положение правителей, но еще не усмирили Девять областей (т.е. весь Китай — В.Г.)” (4,цз.2,с.32-33). Последнее высказывание было прямым откликом на замечание сановника-китайца Цуй Сюаньбо, который, во время дискуссии о выборе нового названия государства, публично напомнил о том, что “хотя государство [Вэй] и объединило земли на севере от широких пустынь, но [теперь уже] пришло время Вашему Величеству, волею судьбы, взойти на [императорский] престол. Хотя и называют древним вассальным царством (подчеркнуто мною — В.Г.), [именно оно] получило повеление [Неба] на обновление” (4,цз.24,с.620-621).

Как явствует из слов самого Цуй Сюаньбо, подтверждаемых целым рядом сходных свидетельств из династийной истории, для большинства китайских подданных правители северовэйской империи были не более чем пришельцами из “древнего вассального царства”. Однако последние не только не скрывали этого обстоятельства, но даже считали вполне допустимым подчеркивать его в императорских указах, подлежавших “распространению во всей Поднебесной”. Более того, при императоре Тоба Тао (424-450) была даже предпринята специальная акция по оживлению начавших постепенно забываться (под воздействием стихийной синизации) представлений о единстве происхождения, общности судеб и предков тоба-сяньбийцев. Поводом для нее стало известие послов государства Улохоу о пещерном храме, сохранившемся на родине древних сяньбийцев (См. 4,цз.108,с.2738). В ставшей теперь уже знаменитой надписи, высеченной в 443 г. на стене храма посланниками Тоба Тао и написанной от лица самого северовэйского императора, также встречается упоминание о том, что предки тобийцев “начиная с самых ранних владык”, “обитали в тех дальних землях и полях беспрерывно великое множество лет”. Любопытно, что на конференции по изучению древних сяньбийцев, проходившей в 1985 году в г. Тунляо (Внутренняя Монголия), некоторые китайские историки высказали предположение, что сообщение послов Улохоу о древнесяньбийском пещерном храме, в действительности, было инсценировано самими правителями Северного Вэй. Но если это предположение верно, то предпринятая ими акция может служить лишь еще более ярким доказательством того, что первые северовэйские правители сознательно стремились к консолидации тоба-сяньбийцев на основе представлений об общности их этнического происхождения, во имя сохранения власти и избежания полной китаизации (См.3,с.30-31).

Безусловно, официальная версия происхождения основателей династии не могла бы отвечать своей основной идеологической функции по объединению всех подданных империи в том случае, если бы была рассчитана только на этническую консолидацию самих тоба-сяньбийцев. Не менее важной была необходимость каким-то образом убедить и китайское население в том, что, несмотря на окраинное происхождение, правители Северного Вэй все же имели некое родство с самими китайцами. По этой причине, уже за несколько лет до образования Северовэйского государства предпринимались попытки выработать новую мифическую родословную тобийцев, примирявшую общераспространенные представления об иноземном происхождении правителей династии с утверждениями о “единых предках” тобийцев и китайцев в лице “идеальных” правителей древнего Китая. Так, уже в 392 г. придворные сановники подали Тоба Гую доклад, в котором утверждалось, что северовэйское государство было основано потомками Хуан-ди (См.4,цз.108,с.2734). Впоследствии, совершая регулярные императорские жертвоприношения в храмах Хуан-ди, Яо и Шуня, правители Северного Вэй не только подчеркивали тем самым свое “родство” с китайскими предками-правителями, но и как бы претендовали на новое возрождение “идеальных” обычаев и норм древнего государственного управления.

В окончательном и наиболее полном виде официальная версия происхождения правителей северовэйской династии была зафиксирована в династийной истории и выглядит следующим образом:

“В древности Хуан-ди имел двадцать пять сыновей. Некоторые получили уделы во внутреннем Китае, а некоторые были наделены дальними владениями за [его] пределами. Младший сын [Хуан-ди, по имени] Чан И, получил в удел северные земли. В [этом] государстве имелась Большая гора Сяньби (да сяньби шань — В.Г.). От этого и произошло название [сяньби]. Его потомки были наследственными правителями [и] управляли [землями] к северу от Ю-ду, в пространствах широких пустынь... [Поскольку] Хуан-ди правил при помощи [стихии] Земли, [то] по северному обычаю, произносили [слово] “земля” как “То”, а также произносили [слово] “императрица” как “Ба” (по-китайски звучит как “ту хоу”, т.е. “императрица-земля” — В.Г.). Отсюда [и] произошло название рода [Тоба]. Их отдаленный потомок Ши-цзюнь поступил на службу во времена Яо, устранил засуху на севере [от реки] Жошуй. Народ полагался на его усилия, [а] император Шунь радовался этому... На протяжении времен Трех династий, а также Цинь и Хань, родственные [племена] сюньюй, сяньюнь, шаньцзе, сюнну из поколения в поколение творили злодеяния, причиняли вред Срединным областям [Китая]. Но потомки Ши-цзюня не имели на юге отношений с Ся (т.е. Китаем — В.Г.). Вот почему в летописях нет сведений об этом” (4,цз.1,с.1).

Согласно приведенной версии, тоба-сяньбийцы были не просто варварами-инородцами, но младшими родственниками, потомками тех же легендарных предков, что и сами китайцы. Соответственно, установление северовэйской династии выглядело в этом свете уже не чужеземным завоеванием, но родственным воссоединением потомков единых китайско-сяньбийских предков, возвращением тоба-сяньбийцев на свою прародину, для восстановления порядка и “естественной” преемственности правителей Китая, никоим образом не нарушавшей законности смены Небесного Мандата.

Разумеется, приведенная версия не имела ничего общего с действительностью и носила сугубо пропагандистский характер. Вместе с тем, в ней нашли непротиворечивое объяснение практически все основные вопросы, связанные с происхождением правящей династии: и родственная связь с общими предками (Хуан-ди), и окраинное происхождение ее основателей, и происхождение этнонимов (Сяньби и Тоба), и некая общность исторических судеб с китайцами (во времена Яо и Шуня), и отсутствие каких бы то ни было сведений о сяньбийцах в древнекитайских летописях.

Адресованная одновременно всем подданным северовэйской империи, эта удивительная по своей универсальности версия сыграла важную роль в сложном и длительном процессе китайско-сяньбийского этнокультурного синтеза. В частности, затронув почти все основные компоненты этнического самосознания тоба-сяньбийцев, она обеспечивала идеологические предпосылки для его коренной трансформации в последующие десятилетия.

ПРИМЕЧАНИЯ
1. В 1980 г. были найдены остатки пещерного храма древних сяньбийцев, расположенного в северной части Сихотэ-Алиня, у верховий р. Ганьцзян (КНР, Внутренняя Монголия). Местоположение храма было установлено по сохранившейся на одной из его каменных стен надписи, высеченной в 443 г. по приказу северовэйского императора Тоба Тао. О существовании храма было известно из соответствующей записи в “Вэй шу”. Согласно этой записи, прослышав о пещерном храме, император решил восстановить его, и направил к нему делегацию придворных, которым было приказано “посетить каменную залу, испросить благословения и поднести жертвы Небу и Земле, сопричислить к ним царственных дедов и предков матерей”. Подробные сведения о храме и полный перевод надписи (с анализом и комментариями) содержатся в публикации автора (См. 3,с.24-32).
2. По китайской традиции, при возвышенном обращении в молитвах или стихах, слова Небо и Земля обычно употреблялись с приставками “император” или “императрица“ (т.е. Император-Небо и Императрица-Земля).

ЛИТЕРАТУРА
1. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. — М., 1973.
2. Крюков М.В. Эволюция этнического самосознания и проблема этногенеза. // Расы и народы. — М., 1976.Вып.6.С.42-63.
3. Головачев В.Ц. К проблеме китайско-сяньбийского культурного взаимодействия. // Вестник Московского университета. Сер.13: Востоковедение. — М., 1990.№1.С.24-32.
4. Вэй Шоу. Вэй шу (История династии Вэй). — Пекин, 1974.Т.1-8.

[*] Головачев В. Ц., к. и. н., Институт востоковедения РАН
[1] Головачев В.Ц. Происхождение тоба-сяньбийцев по версии династийной истории (Вэй шу).// В сб.: Общество и государство в Китае. — XXVII н.к. – М., 1996. С.204-207.

[**] в тексте В.Ц. Головачева замечена грубая ошибка/опечатка:
"ПРИМЕЧАНИЯ
1. В 1980 г. были найдены остатки пещерного храма древних сяньбийцев, расположенного в северной части Сихотэ-Алиня, у верховий р. Ганьцзян (КНР, Внутренняя Монголия)..."
Как говорят в сети: "Незачот, пеши исчо..." и "Афтар, выпей йаду" :)))

PS: Об этом ("сяньбийском") храме есть материалы на русском языке; их разбирали по китайским источникам сибиряки. Если я не ошибаюсь, - д.и.н. С.П.Нестеров ("Народы Приамурья в эпоху раннего средневековья", Новосиб, 1998) и к.и.н. Алкин (оба- Институт археологии и этнографии СО РАН).
В Восточном Приамурье, к коему относится и северный Сихотэ-Алинь, не известны не только сяньбийские храмы, но и сяньбийские памятники, как таковые. В период сяньбийской гегемонии на Северо-Востоке Китая в зоне слияния Сунгари, Уссури и Амура и к северо-востоку от нее имели распространение культуры польцевского и мохэского круга (т.е. палеоазиатские и пратунгусо-маньчжурские).
Есть отдельные материалы, напоминающие сяньбийские, в т.ч. на о.Хоккайдо (проникновение через север, Приамурье и Сахалин).
Однако, в японской историографии до сих пор продолжается дискуссия о культурной идентификации отдельных предметов и комплексов континентального происхождения (Кикути Т., Амано Т., Като Х., Маэда У. и др.). Сяньбийская ("бурхотуйская") керамика, к примеру, очень напоминает мохэскую посуду (носителями мохэской культуры были тунгусо-маньчжуры, являясь генетическим предшественником последней. Но, это так, к слову.

С наилучшими пожеланиями Вашей редакции и с благодарностью за Ваш полезный ресурс:
Oleg Yu. Dedyakhin
Archaeologist in Sakhalin II Project
Onshore pipelines Project

Ответ автора:

Огромное спасибо уважаемому сахалинскому археологу за подмеченную опечатку, а также за комментарий и ссылку на новосибирскую публикацию, с которой я попытаюсь познакомиться. Речь, конечно, должна идти о севере Большого Хингана. А вместо реки Ганьцзян должна быть упомянута река ГАНЬХЭ. Точные географические координаты указаны в моей публикации с полным переводом и сопоставлением надписи из пещеры Гасяньтун с версией текста из династийной истории (См. п. 3 в списке литературы: Головачев В.Ц. К проблеме китайско-сяньбийского культурного взаимодействия. // Вестник Московского университета. Сер.13: Востоковедение. — М., 1990. №1. С.24-32.). Кстати, эта статья, появившаяся под крайне неудачным (навязанным редакцией) туманным названием, была опубликована за 8 лет до публикации сибиряков. А воспроизведенная на сайте журнала и обсуждаемая здесь статья опубликована в 1996 г.

оригинал на http://www.ethnonet.ru/lib/2604_05.html

to the library | номын сан руу | в библиотеку