Калмыки относятся к монголоязычным народам. Сформировавшийся в XV в. ойратский союз, в целом этнически однородный, распался в силу ряда причин (междоусобные и родовые распри) на несколько групп, каждая из которых в поисках новой жизни направилась в разные стороны. Калмыки являются той частью ойратов, которая обосновалась на Волге. Маршруты передвижения ойрат-калмыков на запад общеизвестны. Поэтому можно говорить, видимо, о поздних контактах с башкирами, казахами, ногайцами и другими племенами. Постепенное продвижение ойратов к Волге, по свидетельству ученых-этнографов, «усложнило этнический состав калмыцкого народа» /Эрдниев, 1974. С. 77/. Встречающийся среди калмыков казахский род (хасыг арван) свидетельствует об их длительных контактах. Среди казахов много людей, пишет этнограф У.Э. Эрдниев, считающих себя потомками калмыков, т.е. калмыцкими «зе» - родственниками по материнской линии (там же, с. 78). О контактах подтверждает значительный тюркоязычный пласт не только в калмыцкой нарицательной лексике, но и в антропонимике и топонимике. Взаимоотношения ойратов в 17-19 вв. с географически близкими народностями Северного Кавказа, крымскими татарами, башкирами способствовали проникновению в калмыцкую среду небольших групп татар (ма:н:гыд), башкир (иштык), ногайцев (ногай), туркмен (турхмен), которые ассимилировались среди ойратов.
Территория Калмыкии относится к зоне интенсивных межэтнических контактов. Об этом свидетельствуют такие мелкие этни-
89

ческие группы, как шеркш арв «черкесский десяток». Они давно рассеялись в калмыцкой языковой среде. Известный этнолог Г.О Авляев, рассматривая расселение, состав и происхождение торгоутовских улусов Калмыцкого ханства, пишет: «хайчины (этноним) является тюркского происхождения от кипчак, кипсак» (Авляев, с. 116), которые ассимилировались среди калмыков Эркетеневского улуса. Таких этнонимов в калмыцком языке предостаточно. Например, хашкнр, теленгуд (теленгуты), сохад и др., проникновение которых относится ко времени существования Ойратского союза, а также, как ма:н:гд «татарин», шапсук и др., перечисленные выше, являются продуктом более поздних контактов.
То же самое происходило с отдельными этническими группами ойрат-калмыков. Так, «в южной и восточной Башкирии в родоплеменной этнонимии башкир, - как отмечает Р.Г. Кузеев, - появляются названия калмак, калмык...» /Кузеев, с. 20, Арсланов, с. 113./, какая-то часть уральских крещеных казаков-калмыков была ассимилирована русскими (Назаров, с. 104.).
Освоение ойратами правобережья Волги относится ко второй половине XVII в. Под давлением превосходящих сил калмыков, - пишет Г.О. Авляев, - ногайские группировки откатывались на правый берег Волги, а в дальнейшем ушли под Азов и в Кабарду, лишь отдельные группы ногаев подчинились торгоутовским тайшам и стали с ними совместно кочевать (Авляев, с. 232; Бембеев, с. 59-73).
В исследованиях Б.Я. Владимирцова, Ц-Д. Номинханова, У.Э. Эрдниева, Э.Ч. Бардаева, С.С. Харьковой, Н.Б. Бадгаева и др., отмечаются тюркские элементы в калмыцком языке, проникновение которых связано с длительными контактами с тюркскоязычными народами, начиная с верховьев реки Енисея и Приангарья (Эрдниев, с. 24). Однако большинство тюркских лексических единиц, усвоение которых относится к началу - середине XVII в., касались той части апеллятивной лексики, которая была связана с новыми понятиями и явлениями. Например, нарицательная лексика, касающаяся рыболовства, земледелия и других сфер жизни, проникла в калмыцкий язык в более поздний период.
После того, как ойраты обосновались на Волге, с тюркоязычными народами контактировали в основном терские, кумские, оренбургские, донские, астраханские калмыки, в лексике которых обна-
90

руживается значительное количество заимствований. Калмыцкие элементы зафиксированы в языке юртовских, алабугабских татар и карагашей. К ним относятся: батхн «муха», балдр «метис», «помесь», альхн «ладонь», ботаха «судак», баара «карась», зурмн «суслик», хустг «спички», сав:н «мыло» и многие другие (Арсланов, с. 116-118). Эти контакты не исчезли бесследно. Так, в своих исследованиях Н.Н. Чебоксаров пишет: «европеоидные примеси калмыков Западного улуса объясняются их географической близостью и активным взаимодействием с ногайцами, местными (кундровскими) татарами и туркменами, которые неоднократно оказывались в контакте с калмыками, нередко заключали с ними браки» (Цит. по: Эрдниев, с. 64). В работе Н.Н. Чебоксарова речь идет об антропологических изменениях у калмыков (форма носа, рост и др.) в условиях иной географической среды и изоляции их от других родственных монголоязычных народов. Однако эти контакты, как пишет профессор У.Э. Эрдниев, «не оказали сколько-нибудь заметного влияния на антропологические особенности калмыцкого населения» (Эрдниев, с. 64). Вместе с тем необходимо заметить, что становление современного калмыцкого антропологического типа продолжается и оно во многом зависит от степени адаптации и митизации (метисации?), о которой упоминается в работе Л.Н. Гумилева (с. 246)».
О смешении калмыков с тюркоязычным населением свидетельствует не только территориальная близость (Эрдниев, с. 26), но также и такой немаловажный факт, как установление родственных связей с некоторыми народами Северного Кавказа. Например, известно, что Аюка-хан, как отмечает историк М.М. Батмаев, всячески поддерживал «политические, торговые и культурно-религиозные связи с рядом соседних и дальних народов и государств» (Батмаев, с. 189). Несмотря на отдельные столкновения с крымскими татарами, ногайцами, кабардинцами, он старался установить с ними нормальные отношения, которые во многом зависели от ряда военно-политических обстоятельств и ситуаций, складывавшихся на юге России, но в большей степени от взаимоотношений России с Крымским ханством и Турцией, «все более активно претендовавших на Северный Кавказ» (Темирова, с. 94). В период непрекращавшихся междоусобных распрей как внутри Калмыцкого ханства, так и за его пределами, Аюка-хан женился на родной сестре кабардинского
91

князя К.М. Черкасского - Айбахан Муцаловне. Известно также, что он выдал свою родственницу за сына крымского хана (1692 г.). А Дондок Омбо - внук Аюки-хана - женился на кабардинке Джан.
Языковые контакты в целом положительно сказались на словарном составе калмыцкого языка, в котором можно отметить значительное количество заимствований из тюркских языков, фонетически приближенных к нормам произношения калмыков. Определенный интерес вызывают калмыцкие элементы в языках народов Северного Кавказа. В своей работе К.М. Мусаев пишет, что «большой интерес для истории карачаево-балкарского языка представляет исследование в нем нетюркских элементов» (Мусаев, с. 21), на которые в свое время обратил внимание А. Самойлович. В этой связи он писал: «Напрашивается догадка, не имеют ли балкарцы и карачаевцы какого-нибудь отношения к тем монголам, которые оставили по себе след в языке кайтаков XVII в. ... Возможно также - продолжает А. Самойлович, - влияние на балкаров и карачаевцев ставропольских калмыков. Наличие монгольских элементов в говоре (т.е. языке - К.М.) балкаров и карачаевцев должно побудить тюркологов обратить внимание на говор отуреченых калмыков, живущих в ауле Кучерли среди ставропольских туркменов и известных под именами Кызылар» (Цит. по: Мусаев, с. 21). К монголизмам А. Самойлович относит а:жыр «жеребец», отрицательную частицу охай/огай, эмеген «злая старуха в фольклоре», «людоедка» (там же, с. 22). К общекалмыцко-караимским заимствованиям можно причислить следующие лексические единицы: калм. керм «крепость», кар. кермен; калм. бий «тело», «туловище», кар. бой; калм. х:ар:у «ответ», кар. карув; калм. д:ор:у д:орвн «четыре», кар. дерт; калм. с:ав:ур «метла», кар. сибиртки; калм. машк, мис «кошка», кар. мачи, маши; калм. бичг «письмо», кар. битик и др. В калмыцкий язык проникли: культ «фуфайка»; суль «овес», бишмд «бешмет». У черкасов и абазин получило широкое распространение понятие къалмык шай «калм. чай».
Тесные исторические, культурные и этнические связи в большей степени отражаются в антропонимии и топонимии, являющейся особым разрядом лексики с присущей ей семантико-функциональными особенностями. Необходимо отметить, что в языках, во
92

многом сходных по своей структуре и внутренней форме, выявить отличительные признаки представляется весьма трудной задачей.
В топонимии Калмыкии немало иноязычных географических названий, среди которых можно выделить тюркский пласт и их освоение происходило по нормам калмыцкого языка. К примеру, Саратов - сара тау «желтые горы» - Шарту, Айдархан - Астрахань - :А:адрхн, Царицын - А:гш, Итель - Итель – И:жл, Маныч - Манц; некоторые из них передавались буквальным переводом (калькированием): Аксай - Цаган усн букв. Белая вода, Таш Муран - Чолун хамр букв. Каменный нос; многие тюркские географические названия остались без изменения: Джанбаш, Яшкуль, Алабуга, Якшва, Соста, Бурун, Лола, Калаус и др., сохраняя свои звуковые особенности.
Исследуя топонимию Карачаево-Черкесии, Р. Темирова считает, что такое название, как Дундукаль «крепость Дундука» связано с именем калмыцкого хана Дондук-Омбо, гидроним Хасаут восходит к этнониму хошоут, Инжыг (Инджыдж) - к личному имени калмыцкого владельца Индыка (Яндыка). Этноним калмык и личное имя Аюка дали фамилии Къялмыкяхэ «Калмыковы» (например, Калмыков Бетал Эдыкович - крупный общественно-политический деятель Кабардино-Балкарии), Айекъухэ «Айековы», речки Большая и Малая калмычки (Темирова, с. 65-97). Как видим, в данном регионе достаточно четко просматривается калмыцкий след в топонимии, фольклоре, оставленный им после многократных контактов. На территории современной Калмыкии можно привести название возвышенности Эргени, которая ранее, до прихода ойратов, называлась Уулка (от уул «горы»).
Вследствие этнокультурных связей с народами Северного Кавказа в калмыцкий язык проникли личные имена тюркского происхождения, при характеристике которых автор придерживается определенных критериев выделения. К ним можно отнести: Ахмад, Кадыр, Мамыш, Паша, Папу, Замира, Мамай, Гирей, Аппа, Шавали, Дада, Джан, Иса, Бегали, Осван, Гани, Мамут, Идрис и многие другие. В свою очередь в антропонимии кабардинцев, татар, ногайцев, кумыков, балкарцев и др. можно обнаружить ряд калмыцких (монгольских) личных имен. Скажем, Бурхан, Ногай, Шарап, Чингиз, Мерген, Батыр, Шарав.
93

Перечисленные онимы имеют непосредственное отношение к истории и этнографии калмыцкого народа, сформировавшегося в самостоятельную нацию в низовьях Волги.
Анализ материала показал, что многолетние контакты калмыков с тюркоязычными народами Северного Кавказа способствовали взаимопроникновению апеллятивной и в первую очередь онимической лексики. Видимо, влиянием тюркских языков и народов, окружающих калмыков, можно объяснить «мягкость произношения», которую отмечал А.М. Позднеев (с.71), появление геминантов, а также то обстоятельство, что ударение в калмыцком языке падает на последний слог. И, наконец, национально-смешанные браки, думается, в какой-то степени влияют на формирование аитропологического типа современных калмыков.
Таковы некоторые наблюдения в области этнолингвокультурных связей калмыков с тюркоязычными народами.

Литература:
Арсланов Л.Ш. О лексическом взаимодействии калмыцкого языка с языками астраханских ногайцев и поволжских татар // Проблемы монгольского языкознания. Сб. научных статей. Новосибирск.
Батмаев М.М. Калмыки в ХVII-ХVIII веках. Элиста. 1993.
Бембеев В.Ш. О родоплеменных делениях и особенностях улусо-аймачной административной системы калмыков (ХVII-ХVIII вв.). Проблемы этногенеза калмыков. Элиста, 1984.
Гумилев Л.Н. «Арабески» истории. М., 1995.
Калмыцко-русский словарь под ред В.Д. Муниева. М., 1977.
Кузеев Р.Г., Гарипов Г.М. Башкирские родоплеменные названия и их алтайские параллели // Проблема общности алтайских языков. Л., 1971.
Назаров А.И. Очерки по истории фамилий уральских (яицких) казаков. Алматы, 2003.
Мусаев К.М. Лексика тюркских языков в сравнительном освещении. М. 1975.
Позднеев А.М. Очерки быта буддийских монастырей. СПб., 1887.
Темирова Р. Калмацкий след в топонимии Карачаево-Черкессии (историко-лингвистический анализ). Теегин герл. № 6. Элиста, 2001.
Эрдниев У.Э. Калмыки. Элиста, 1985.
94

обсудить на форуме

to the library | номын сан руу | в библиотеку